— Пусти, — зашипела я ему на ухо, стушевавшись еще больше. — Ты что творишь?
— Я люблю тебя, — сказал так громко, что вздрогнули все.
Прежде чем успела возразить, муж спеленал меня объятиями, не позволяя вырваться.
Энцо хмыкнул в усы и вернул пустую чашку на стол. Подхватил взвившуюся вихрем жену и повторил трюк Анри, из-за чего кресло жалобно скрипнуло и рывком качнулось назад. Лорена взвизгнула и вцепилась ему в плечи.
— Сумасшедший!
— А я люблю тебя, — заявил от души. — Воробушек мой боевой.
— Воробушек?! Ах ты голубь драный!
Дочь залилась смехом. Лорена пару минут отбивалась от мужа, пытающегося сгрести ее и подтянуть к себе ближе, полотенцем. Но потом сдалась, широко улыбнулась и положила голову ему на грудь. Глаза Софи радостно сверкнули, она подскочила из-за стола и бросилась к нам.
— А я? А меня? Меня кто-нибудь любит?
— Я люблю, — со смехом втянула дочь себе на колени.
— И я, — Анри наигранно-тяжело крякнул, из-за чего рассмеялись уже все.
— И я, — хором откликнулись Лорена и Энцо.
Посмотрели друг на друга и обменялись понятными только им нежными улыбками.
— А не пойти ли нам прогуляться? — предложил синьор Фьоренчелли. — Погода вон какая стоит.
За последний год я сменила столько домов, что к этому никак не получалось привыкнуть. Или просто не хотелось — знать, какие половицы откликаются в спальне скрипом, как шумит ветер в дымоходе или как шуршат занавеси, когда приоткрываешь окно. Поэтому я с размаху и наступила на самую скрипучую часть пола в спальне, старательно прикрытую ковром, но от этого не менее коварную. И Анри сразу открыл глаза. Теперь уже неизменно золотые, как его опасная сила.
— Тереза, что случилось?
— Мне просто захотелось пить.
Ну ладно, мне безумно захотелось пить, поэтому я спустилась, взяла самый большой графин, который только нашла. Жадно выпила — столько, сколько смогла — словно жидкий лед глотала. С чего бы воде быть такой холоднющей? Добавила до краев и притащила наверх, потому что жажда не становилась тише, только усиливалась.
— Ты могла бы попросить меня.
— Ты спал. Что я, за водой дойти не смогу?
Он только головой покачал, поднимаясь и принимая из моих рук графин. А потом нахмурился и дотронулся до моего лба.
— У тебя жар.
— Правда?
Удивление вышло вполне искренним, потому что я не чувствовала себя плохо. Даже потянулась пальцами ко лбу, но пальцы тоже были горячими, и ничего из этой затеи не вышло.
— Серьезный.
Светильник разгорелся быстро, и Анри помрачнел еще больше.
