А потом громыхнуло так, что у меня заложило уши, прямо над нами раскрылся первый огненно-золотистый шар, тонкими струйками стекающий по ночному небу, заключая нас в своеобразную золотую клетку. Рев толпы поглотил крики с соседних лодок, я же молчала. От восторга захватило дух: конечно, мне доводилось не раз видеть фейерверки, но сейчас чувство было такое, что мы оказались под сияющим дождем. Яркие цветы и фонтаны таяли прямо над нами, отражались в потустороннем окне реки — черном, как сама глубинная тьма — и осыпались вниз. Небо горело, сверкало, переливалось и падало, раз за разом, чтобы собраться заново. Сердце билось гулко и сильно, в такт ударам, и так же билось сердце мужа, которому я положила голову на плечо.
Не знаю, сколько это продолжалось, но последний залп разорвал темноту ярко-красной молнией, вслед за которой расцвели очертания разноцветной маски. А после воцарившуюся тишину — в те минуты, что маска плакала над водой огненными слезами, поглотил шум аплодисментов.
— Понравилось? — спросил Анри, когда восторги начали затихать.
— Очень.
— Я боялся за твою нелюбовь к воде, но все-таки решил рискнуть.
— Правильно сделал, — я прижалась к нему покрепче. — Чудесный подарок.
— Подарок? — он рассмеялся. — Нет, Тереза, это был отвлекающий маневр.
Удивиться не успела, плед съехал вниз, и я уставилась на кольцо: изящное, украшенное соцветием бриллиантов. Оно сияло на моем безымянном пальце — когда только успел надеть? Впрочем, учитывая, что муж все время держал мои руки в своих, привычно сплетая ладони воедино… Вот же… Не могла оторваться от изящных лепестков, в которых сверкали крохотные камни.
— Тереза, ты станешь моей женой… снова?
От неожиданности я чуть из лодки не вывалилась. Наверное, и вывалилась бы, не поддерживай Анри меня за талию. Он смотрел мне в глаза, в ушах шумело — то ли от недавнего фейерверка, то ли от бешено бьющегося пульса.
— Вам недостаточно браслетов, граф?
— Достаточно, — он улыбнулся. — Я просто хочу увидеть тебя в подвенечном платье. И снять его.
— А чего ты хочешь еще?
— Чтобы нас обвенчали по законам людей, а не древней магии. А еще чтобы ты чаще улыбалась.
Муж поцеловал меня раньше, чем я успела ответить: просто снял маску, отбросил ее в сторону и то же самое сделал с моей. В миг, когда его губы накрыли мои, лодка мягко тронулась с места. Плеск воды остался по ту сторону, так же, как и звон колокольчиков, и веселье. Весь мир перестал существовать — иначе как объяснить, что мы переплелись под пледом, словно лоза? Ладонь Анри мягко поглаживала мою шею: там, где тесемки накидки чуть ослабли, от прикосновений кожа горела огнем. Так же горели и губы под его — от ласкающих, дразнящих поглаживаний языком, мягких укусов и упоительно-сладких поцелуев, прерывающихся лишь на дыхание.
