Приходится дважды повторить вопрос, прежде чем Великанша неохотно разжимает губы и отвечает:
– Лечебные травы.
– Откуда ты знаешь, что они лечебные? Может, они ядовитые?
– Руфина знает. Это народный рецепт.
Руфина знает! А ещё она знает, как превращать девушек в коз! Неужели Великанша не видит, какие у Лапушки глаза человеческие? И как у Руфины в доме всегда темно и прохладно, точно в норах и чащах, где духи живут? Разве можно доверять ей мою маму?
– А почему мы сами не можем их нарвать? – интересуюсь я. Она же высокогорная Великанша! Должна все травы наизусть знать!
Великанша тянется за половником и случайно задевает мамину голубую чашку, которую приготовила для отвара. Я отскакиваю, чашка летит на пол, но не разбивается. Только один треугольный кусочек откалывается.
– Да что ты под руку лезешь? – ругается Великанша и с кряхтением сгибается пополам, чтобы подобрать чашку.
– Я лезу, потому что хочу, чтобы мама не болела!
Она даёт мне чашку:
– На, иди выбрось в уличную помойку. Битое в доме – плохая примета. И мусор прихвати.
Уличная помойка стоит на самом краю посёлка, напротив Старого пруда. Время от времени приезжает грузовик и забирает мусор.
Мальчик встречает меня у калитки, и я замечаю, что у него появились длинные красные штаны. Пока мы идём к помойке, я рассказываю про этот «лечебный» отвар. Мальчик хмурится и качает головой, понимает, что Бурая медведица, не станет просто так, по доброте душевной, кого-нибудь лечить. Скорее наоборот – при первой же возможности превратит маму в козочку.
Когда мы проходим мимо дома Руфины, я спрашиваю:
– Может, подкинем ей эту чашку раз это плохая примета?
Очень хочется, но злых духов дразнить нельзя, а Медведица и так что-то против нас замышляет.
– Вон они, её травки-ягодки, – фыркаю я.
В чисто вымытом кухонном окне виднеется протянутая под потолком верёвка, а на ней пучки трав, мешочки, коса из чеснока. По ночам Руфина надевает медвежью шкуру и носится по лесу, собирает травы, а когда возвращается, варит зелье и поит бедную Лапушку, а не то вдруг снова человеком станет?
Я с трудом забрасываю пакет, который дала мне Великанша в высокий мусорный бак. Теперь очередь маминой чашки. Я смотрю на нее, провожу пальцем по сколу, но не выкидываю. Оглядевшись, оставляю на обочине.
На следующий день Руфина появляется у нас на пороге. Прямая как палка и высушенная, как чеснок, вот-вот в шелуху превратится.
Я притаилась за перилами на лестнице и наблюдаю.
