Де Лиль с нарочитым напором привлек внимание гостя к Петерсбергу – правильной формы конусу, поросшему лесом, вершину которого венчало прямоугольное здание отеля. Невилл Чемберлен останавливался там в тридцатых годах, пояснил он.
– Как раз в то время, разумеется, когда он отдал немцам Чехословакию. В первый раз, как вы понимаете.
После войны в гостинице устроили резиденцию для Высшей комиссии союзников. А совсем недавно во время государственного визита в Германию ею воспользовалась королева. Справа располагалась гора Драхенфельс, где Зигфрид убил дракона и искупался в его волшебной крови.
– А где находится дом Хартинга?
– Едва ли его видно отсюда, – тихо ответил де Лиль, больше ни на что не указывая. – Он стоит у подножия Петерсберга. Можно сказать, Хартинг живет в тени, оставленной Чемберленом. – И он поспешил перевести разговор на более интересную для него самого тему: – Как я полагаю, проблема пожарного, вызванного издалека, часто заключается в том, что вы прибываете на место, когда огонь уже потушен. Верно?
– Он часто приходил сюда?
– Более мелкие посольства устраивают здесь приемы, поскольку их собственные гостиные не слишком просторны. Его, конечно, привлекали здесь главным образом такие увеселения.
Он снова заговорил сдержанно, хотя в зале ресторана почти никого больше не было. Только в углу, ближе к выходу, за отгороженной стеклом стойкой бара собралась извечно торчавшая в этом месте группа иностранных корреспондентов, пьяных, жестикулировавших и громко разговаривавших, раскачиваясь подобно морским конькам в воде.
– Вся Америка похожа на этот клуб? – поинтересовался де Лиль. – Или еще хуже? – Он медленно обвел зал взглядом. – Хотя он, вероятно, дает правильное представление о масштабах страны. И внушает оптимизм. Ведь в этом и заключается на самом деле сложность, с которой сталкиваются американцы, не так ли? Вечная устремленность куда-то в будущее. Это так опасно. Именно поэтому они стали деструктивной силой. Гораздо спокойнее оглядываться на прошлое, как я всегда считал. В будущем лично я не вижу никакой надежды, а прошлое дает ощущение свободы. Что же до нынешних отношений… Приговоренные к смерти очень добры друг к другу, сидя в соседних камерах, как вы считаете? Впрочем, вы не слишком серьезно воспринимаете меня, как я посмотрю. И правильно делаете.
– Если бы вам понадобились папки из канцелярии поздно вечером, что бы вы сделали?
– Обратился бы к Медоузу.
– Или к Брэдфилду?
