Потратив весь вечер на обучение, я отчетливо понял: пишу и буду писать безграмотно («Превед, кросафчег»), пока и поскольку не получу в распоряжении книги. Из них я смогу усвоить и запомнить образцы правильного написания и использования слов и грамматики. Еще одной, хотя и меньшей проблемой, был почерк. Пока что мой собственный явно свидетельствовал о крайне низком уровне моей образованности. А вот почерк высокоученого человека (Сарата), украшенный завитушками с финтифлюшками, был настолько изящен, что даже мне вчуже было приятно смотреть. Рассудив здраво, я решил, что каллиграфические навыки еще буду отрабатывать, но у этой задачи точно не высший приоритет.
Ладно, завтра — на георазведку. Если, конечно, дождя не будет.
Дождь, как я понял, ожидался или к вечеру, или вовсе ночью. Однако стоило озаботиться геологическими молотками (нашлись, хотя и не очень-то геологические), еще я взял небольшую закусь, тыковку воды и сменил обувь. Если работать среди даже каменных россыпей — поршни абсолютно неподходящая обувь. Пришлось подыскать сапоги. Они были чуть великоваты, но эту проблему решила портянка.
Я даже не трудился идти по довольно давнему следу: просто помнил пейзаж. Без приключений мы дошли до того самого ручья (или речки) с родником, где я пил. Мы отхлебнули (тыкву я решил поберечь), после чего я попытался понять — куда шел тот якобы прохожий. Ага, вниз по течению, поскольку метрах в пятнадцати красовался еще след.
Ходьбы было не так уж и много — не более часа. Мы нашли нужное место.
Местные добывали кристаллы из ледниковой морены[4]. В будущем надо бы постараться выяснить, какая именно это морена — боковая, донная или конечная, но сейчас на это точно не было времени. Помимо всего прочего, мне крайне не хотелось быть пойманным среди россыпи.
Технологию добычи тут использовали простецкую: разбивали все валуны, которые вообще можно было разбить. Следы этой деятельности простирались на площади чуть ли не гектара. Так, что там дядя Гриша мне говаривал…
Выбрав не такой уж и большой желвак (килограмм двадцать) с трещинками, я от души жахнул тяжелым молотком. Сарат вообще ничего не делал, только глядел распахнутыми до отказа глазами. Желвак оказался не из прочных — одна из трещинок стала трещиной. После нескольких добавок желвак раскололся на почти равные половины.
Агат — вот что это было. В хороших руках да с хорошей полировкой этот камень мог стать красивой вещью. Только сам поликристаллический агат был вне наших стремлений. Меня куда больше заинтересовала его центральная часть. А в ней была пустота, а на внутренней ее поверхности щеточка некрупных кристаллов. Кварц, понятное дело. Розовый.
