— Вам книги надо писать, — улыбнулся Кильчевский. Если довести и отшлифовать эту гипотезу, то у восточных мистиков будет серьезный конкурент.
— Не интересует.
Кильчевский уже обернулся и направился к выходу, когда ему в спину прилетели слова.
— Евгений Яковлевич, а не сыграть ли нам тот спектакль, как в том одесском кабаке?
Кильчевский поразился, что старик знает его по имени, ведь он, кажется, не представлялся. Через секунду прилетела вторая мысль: откуда старик знает про тот случай, когда он только прибыл в Одессу.
Ноги по инерции еще шли, а сердце уже привычно покрылось многовековым слоем льда. Он остановился и продолжал стоять спиной.
— А, не хотите? А то можем ведь. А, можем спектакль?
Он обернулся и медленно подошел к старику. Вряд ли от такого древнего пня можно было ожидать проблем, да и народа было изрядно.
— Кто вы?
— Ну, Кильчевский, вы меня прямо обижаете. Не помните старого друга. Я в гневе.
Он растянул рот в улыбке и обнажил ряд гнилых зубов.
— Мы не знакомы. Я бы обязательно запомнил такого отвратительного старика.
— Ну, не я один постарел, — обиженно бросил тот. Ты-то тоже как-то десяток лет где-то подобрал, а? Не тот уже молодой и задорный, как несколько недель назад. И рану где-то получил. Поди на пьяной драке, а Евгений?
— Или ты скажешь мне сейчас, кто ты такой, или я выволоку тебя из музея и пущу пулю в лоб.
— Тебя сразу и прихлопнут. Вон сколько тут офицеров. А ты безобидного старика убил.
— Не прихлопнут, не бойся. У тебя найдут за пазухой партбилет большевиков и мерзкие брошюрки для агитации. Мне еще и медаль дадут.
— Ну ладно. Открой глаза, Евгений. Это же я, Беляев! Твой старинный друг!
Cперва Кильчевский решил, что старик над ним решил подшутить, но потом пригляделся и в ужасе охнул.
— Что?.. Что с тобой произошло?!
— Красавчик, правда? — дед мерзко оскалился и повернул голову. А это все благодаря тебе, Евгений.
— Что с тобой сделали?!-прошептал он. Ты же совсем древний старикан. Постарел лет на пятьдесят!
— Да, а ты как будто не знаешь, как у нас наказывают? И каждый раз выдумывают что-нибудь новое, чтобы страх перед неизвестным страшил даже больше, чем сама кара.
— За что наказали? Неужели из-за меня?!
— Да, касатик, из-за тебя. Ты, наверное, не в курсе, но еще у разграбленного поезда тебя почти нашли, но многочисленные смерти и погода смешали все карты. Да, там был и я, правда… ээ… в другом виде. Тогда, на первый раз, меня простили, да и объективно тебя у того смотрителя не нашли бы. Там наша власть слабеет.
