Вахромеев весело улыбнулся.
— А теперь, отправляйтесь к своему другу в комендатуру. Он уже вас заждался.
Когда Кильчевский уже выходил из кабинета, его окликнул Шлемберг.
— Кстати, та резня, которую вы имели честь видеть. Ее не будут расследовать. Отчет Шемакова был уничтожен, а дальнейшие действия запретили.
Он медленно повернулся.
— Почему?
— То, что вы видели — еще цветочки, Евгений Яковлевич, по сравнению с тем, что делает наше свихнувшееся офицерье. Скажите спасибо, что вы не видели подземелья воинской контрразведки здесь, в Одессе. Вы бы на такие мелочи, как вырезанное еврейской местечко и несколько десятков убитых жидов, даже не обратили бы внимание.
Встреча в комендатуре в тот день все-таки состоялась. Шемаков был изрядно на взводе, он был в курсе, куда приглашали Кильчевского и просто отмахнулся от этого необычного визита.
— Что случилось? Где Изенбеков?
Шемаков бросил уничтожающий взгляд и уже резко хотел ответить, но сдержался.
— Он… на задании.
— Я тебя нигде не подвел? Я же не мог знать, что пригласят военные. Может, ты что-то планировал.
— Да нет, ничего, вроде, не сорвалось. Даже хорошо, что ты не пришел вовремя. Все, что мы задумывали, перенеслось на завтра.
— То есть, завтра мне с утра надо прибыть сюда? — осторожно осведомился Кильчевский.
— Да, завтра начнем одну операцию. Полиции же нет, она только поборами и взятками занимается, — он зло плюнул на пол.
— А что за операция? Можешь мне сообщить? Просто, к чему готовиться.
— Ну что же, уже пошло само собой и от меня ничего не зависит. Вряд ли от этого будет какой-то вред. У нас есть информация, что в одном из судоремонтных заводов создан рабочий комитет для организации бунта в городе. Красные разными путями им доставляли оружие, петлюровцы твои любимые тоже какой-то интерес имеют. Надо было сегодня утром устроить облаву, арестовать лидеров и конфисковать оружие и кассу. Но, не получилось сегодня. Завтра, смотри, рано утром, до рассвета был здесь.
— Мне оружие дадут или патроны? Мои уже заканчиваются.
— Не волнуйся, дадут. Уж чего-чего, а оружия у нас полно. Людей не хватает, все начальники, а руками никто работать не хочет. Все, ступай, у меня много работы.
Придя домой, Кильчевский не мог найти себе места. Он встал с кровати, прошелся по комнатушке, сел, снова прошелся. Решил покурить опиум, но вспомнил, что ему скоро предстоит, и убрал обратно свой драгоценный саквояж.
Ему очень сильно не нравилось, что в последнее время он стал какой-то безвольной игрушкой в руках непонятных сил. Если с Москвой все было более-менее понятно, хотя не совсем, например, почему они так стараются вернуть его обратно? Какую он составляет ценность? Ведь гораздо проще послать пару агентов и ликвидировать его. Но нет, они направляют сначала одного, потом тратят неимоверные ресурсы на виртуальную ловушку. Непонятно.
