| Я только теперь, на днях, узнал, к величайшему моему удивлению, но зато уже в совершенной достоверности, что Степан Трофимович проживал между нами, в нашей губернии, не только не в ссылке, как принято было у нас думать, но даже и под присмотром никогда не находился. |
| Such is the force of imagination! | Какова же после этого сила собственного воображения! |
| All his life he sincerely believed that in certain spheres he was a constant cause of apprehension, that every step he took was watched and noted, and that each one of the three governors who succeeded one another during twenty years in our province came with special and uneasy ideas concerning him, which had, by higher powers, been impressed upon each before everything else, on receiving the appointment. | Он искренно сам верил всю свою жизнь, что в некоторых сферах его постоянно опасаются, что шаги его беспрерывно известны и сочтены и что каждый из трех сменившихся у нас в последние двадцать лет губернаторов, въезжая править губернией, уже привозил с собою некоторую особую и хлопотливую о нем мысль, внушенную ему свыше и прежде всего, при сдаче губернии. |
| Had anyone assured the honest man on the most irrefutable grounds that he had nothing to be afraid of, he would certainly have been offended. | Уверь кто-нибудь тогда честнейшего Степана Трофимовича неопровержимыми доказательствами, что ему вовсе нечего опасаться, и он бы непременно обиделся. |
| Yet Stepan Trofimovitch was a most intelligent and gifted man, even, so to say, a man of science, though indeed, in science... well, in fact he had not done such great things in science. I believe indeed he had done nothing at all. | А между тем это был ведь человек умнейший и даровитейший, человек, так сказать, даже науки, хотя, впрочем, в науке... ну, одним словом, в науке он сделал не так много и, кажется, совсем ничего. |
| But that's very often the case, of course, with men of science among us in Russia. | Но ведь с людьми науки у нас на Руси это сплошь да рядом случается. |
| He came back from abroad and was brilliant in the capacity of lecturer at the university, towards the end of the forties. | Он воротился из-за границы и блеснул в виде лектора на кафедре университета уже в самом конце сороковых годов. |
