| Действительно, Варвара Петровна наверно и весьма часто его ненавидела; но он одного только в ней не приметил до самого конца, того, что стал наконец для нее ее сыном, ее созданием, даже, можно сказать, ее изобретением, стал плотью от плоти ее, и что она держит и содержит его вовсе не из одной только "зависти к его талантам". |
| And how wounded she must have been by such suppositions! | И как, должно быть, она была оскорбляема такими предположениями! |
| An inexhaustible love for him lay concealed in her heart in the midst of continual hatred, jealousy, and contempt. | В ней таилась какая-то нестерпимая любовь к нему, среди беспрерывной ненависти, ревности и презрения. |
| She would not let a speck of dust fall upon him, coddled him up for twenty-two years, would not have slept for nights together if there were the faintest breath against his reputation as a poet, a learned man, and a public character. | Она охраняла его от каждой пылинки, нянчилась с ним двадцать два года, не спала бы целых ночей от заботы, если бы дело коснулось до его репутации поэта, ученого, гражданского деятеля. |
| She had invented him, and had been the first to believe in her own invention. | Она его выдумала и в свою выдумку сама же первая и уверовала. |
| He was, after a fashion, her day-dream.... But in return she exacted a great deal from him, sometimes even slavishness. | Он был нечто вроде какой-то ее мечты... Но она требовала от него за это действительно многого, иногда даже рабства. |
| It was incredible how long she harboured resentment. | Злопамятна же была до невероятности. |
| I have two anecdotes to tell about that. | Кстати уж расскажу два анекдота. |
| IV | IV |
| On one occasion, just at the time when the first rumours of the emancipation of the serfs were in the air, when all Russia was exulting and making ready for a complete regeneration, Varvara Petrovna was visited by a baron from Petersburg, a man of the highest connections, and very closely associated with the new reform. | Однажды, еще при первых слухах об освобождении крестьян, когда вся Россия вдруг взликовала и готовилась вся возродиться, посетил Варвару Петровну один проезжий петербургский барон, человек с самыми высокими связями и стоявший весьма близко у дела. |
| Varvara Petrovna prized such visits highly, as her connections in higher circles had grown weaker and weaker since the death of her husband, and had at last ceased altogether. | Варвара Петровна чрезвычайно ценила подобные посещения, потому что связи ее в обществе высшем, по смерти ее супруга, всё более и более ослабевали, под конец и совсем прекратились. |
