| Иные негодовали, многие шутили, и все без конца обсуждали вопрос, что могло с ними случиться. |
| This went on for a couple of weeks or more, and the opinion that whatever was mysterious in this affair would turn out to be tragic as well, began to prevail, when one fine morning, as I was standing in the shade by the steps of the harbour office, I perceived four men walking towards me along the quay. | Так продолжалось недели две, если не больше, и все стали склоняться к тому мнению, что все таинственное в этом деле обернется трагической стороной. И тут, в одно прекрасное утро, стоя в тени у ступеней Управления порта, я заметил четверых человек, шедших мне навстречу по набережной. |
| I wondered for a while where that queer lot had sprung from, and suddenly, I may say, I shouted to myself, | Я подивился, откуда взялась такая странная компания, и вдруг - если можно так выразиться -заорал мысленно: |
| "Here they are!" | "Да ведь это они!" |
| 'There they were, sure enough, three of them as large as life, and one much larger of girth than any living man has a right to be, just landed with a good breakfast inside of them from an outward-bound Dale Line steamer that had come in about an hour after sunrise. | Да, действительно, это были они - трое рослых мужчин, а один такой толстый, каким человеку быть не подобает; после сытного завтрака они только что высадились с идущего за границу парохода Северной линии, который вошел в гавань час спустя после восхода солнца. |
| There could be no mistake; I spotted the jolly skipper of the Patna at the first glance: the fattest man in the whole blessed tropical belt clear round that good old earth of ours. | Ошибки быть не могло; с первого же взгляда я узнал веселого шкипера "Патны" - самого толстого человека на тропиках, поясом обвивающих нашу добрую старушку землю. |
| Moreover, nine months or so before, I had come across him in Samarang. | Кроме того, месяцев девять назад я повстречался с ним в Самаранге. |
| His steamer was loading in the Roads, and he was abusing the tyrannical institutions of the German empire, and soaking himself in beer all day long and day after day in De Jongh's back-shop, till De Jongh, who charged a guilder for every bottle without as much as the quiver of an eyelid, would beckon me aside, and, with his little leathery face all puckered up, declare confidentially, | Пароход его грузился на рейде, а он ругал тиранические учреждения германской империи и по целым дням накачивался пивом в задней комнате при лавке Де Джонга; наконец Де Джонг, который, и глазом не моргнув, сдирал гульден за бутылку, отозвал меня в сторону и, сморщив свое маленькое личико, туго обтянутое кожей, конфиденциально объявил: |
