Припала к белизне льняного полотна
Недавно срезанная, вянущая роза:
Впервые в жизни спит на скатерти она,
Во власти колдовства, безволия, наркоза.
Еще не замутнен ее прохладный сок,
На горле стебелька не загноилась рана,
Зеленой кожицы стыдливый поясок
С подвязкой круглой схож, надорванной
нежданно.
Поодаль лепестки на влажном полотне
Лежат, подобно сброшенной одежде.
Она хватилась их (искала их во сне),
Хотела их вернуть и стать такой, как
прежде.
Ужели в духоте, в густом ночном тепле
Не раскрываться ей навстречу дробным
трелям
И в предрассветный час, дрожа в одном
белье,
Не ждать, когда ж ее согреет листьев
зелень?
И так у ней во сне кружится голова,
Как будто вновь ее колючий поднял
стебель,
И млеет соловей в томленьях волшебства,
И месяц замерцал: как знать, в душе ль,
на небе ль?
Но я не соловей! И я тебе верну
Блаженную луну и пламя вечной жизни, —
Я к телу твоему, к шипам твоим прильну:
Не медли, кровь моя, — скорей на землю
брызни!
