Шагнул я, пойдем же, ты слышал, пойдем!
Упал так упал. Не жалей ни о чем.
Лететь так лететь. Как слепителен свет!
Широки просторы, и края им нет.
В сиянии ночи бурлит моя кровь.
Земля, обогрей меня! Высь, укрой!
В сиянии ночи всхожу в тишине…
Но кровь моей родины дышит во мне.
В сиянии ночи, над шелестом трав,
Лечу я, всю землю руками обняв.
Дорога! Ты — песнь… Не расстаться
с тобой…
— Где здесь земля, где простор голубой?
Вспыхнула ночь в оперенье златом…
— Прильну к тебе грудью и жаждущим
ртом!
Тобой я зажжен на средине пути,
— Роди меня! Снова потом поглоти!
Горит моя плоть, и летуч я, как дым,
Один я в дороге, совсем один…
Светло от жары, брызжет светом она…
Где же ты? Где твоих рук белизна?
Тропа ли ночная, дневной ли путь…
— Ты ли здесь? Может, другой
кто-нибудь?..
— Ты — тайна жизни, само бытие.
Весь хочу влиться я в тело твое.
……………
— Возлюбленный! — тихо сказала она. —
Прислушайся — темень тревогой полна.
Сегодня никак не могла — отчего? —
Я запах тела узнать твоего.
Мне чудятся стоны, мне чудится вой!
Мне душно, темно мне, как перед грозой.
Ты слышишь — вдали, ты слышишь —
в ночи…
Я долго ждала… Почему? Не молчи!
И ночь тишину за собою влечет.
И боль изо рта ее тихо течет.
— Опять этот вой… Расслышал ли ты?
Как будто зверь воет: «Мяса! Еды!»
Когда тигру мясо дадут — почему
Он мясо целует, никнет к нему?
В глазах его — радость, в глазах его —
боль,
Он тянется вширь, он тянется вдоль.
И мяса не рвет сверкающий рот:
Тигр слушает, смотрит, чего-то он ждет.
Но темная тяжесть придавит потом
Тяжелую голову с жаждущим ртом.
И голод горяч, и глаза горячи…
От воя вдали… От плача в ночи…
Спросила она: — Не могу — отчего —
Я запах тела узнать твоего?..
Печально бело нынче ложе мое,
Тоскующе-холодно стен забытье.
Кто нынче спокойным остаться бы смог?
Проснувшись, дрожит в эту ночь потолок.
Все ли я сделал? Да или нет?
Считаю я строй холостых моих лет.
Я их, как рубашки, считаю опять,
Которые надо заштопать отдать.
Вот уже скоро… сейчас… — Обожди!
Есть еще день, еще ночь впереди!
Очаг не сужден мне ни мой и ни чей.
О, спелость моих холостяцких ночей!
Созревшие ночи и сочные дни…
Как груши с деревьев свисают они.
Кто радостно рвать их сегодня придет?
Их соком, как хлебом, насытится тот.
Ну, так придет? Сок бродит в ночах…
Когда бы имел я дом и очаг!
Не пять прошло и не десять лет, —
А все очага у бездомного нет!
