На прошлой неделе на пороге дома моих родителей появился незнакомец с лежащей в грузовике старой двухметровой головой мертвого жирафа, от которой он хотел избавиться. Это бы звучало немного менее странно, если бы я объяснила, что мой отец – профессиональный таксидермист, славящийся тем, что меняет мертвых животных на всякие странные штуки. Хотя, возможно, это звучит еще более странно. Честно говоря, мне сложно судить, как, выглядит наша жизнь с точки зрения нормальных людей.
Итак, чучело представляло собой набитые голову и шею жирафа, которая заканчивалась на уровне лопаток, куда была приделана подставка, чтобы чучело могло стоять на полу, словно пучеглазая вешалка для шляп. Мой папа решил отказаться от этого чуда, слишком уж странно оно выглядело, но потом он вспомнил, что мне нравятся ужасные старые чучела, и этот измученный жизнью жираф выглядел настолько жалким, что обязательно должен был прийтись мне по душе, поэтому папа позвонил мне и сказал:
Тут парень с третью мертвого жирафа в грузовике и он выглядит изрядно потрепанным, так что я, сразу вспомнил про тебя.
Я хотела спросить, кто это, но было совершенно очевидно, кто это был, да и я не была уверена, стоит ли мне обижаться или быть польщенной тем, что мой папа настолько хорошо меня знает.
– Какая именно треть? – спросила я.
Он все мне рассказал, и я попросила его купить для меня эту голову, но только если жираф умер естественной смертью и за него не попросят слишком много, и только при условии, если он выглядит по-настоящему странным.
– При этом жираф должен быть «весело-причудливо» странным, – пояснила я. – А не «неуклюже-депрессивно» странным.
– Не уверен, что понимаю разницу, – ответил мой отец. Любовь к чучелам я от него унаследовала, а вот способ их оценки – явно нет.
Виктор подслушал часть нашего разговора и сказал, что мне нельзя покупать жирафа, потому что нам негде его поставить,[14] но я заметила, что речь шла только про треть жирафа, причем про самую интересную его треть, поэтому от такой покупки просто невозможно отказаться. Виктор дал понять, что я ошибаюсь, несколько раз повторив слово «нет». Он заявил, что жирафа невозможно доставить к нам домой, но я объяснила, что могу забрать его у родителей и усадить на пассажирское сиденье нашей машины. Затем я могу опустить окно, чтобы жираф высунул свою голову из машины, и тогда мне, возможно, удастся поехать по полосе, предназначенной для водителей с пассажирами. Виктор не согласился,
