|
| All sat down, not excepting the servants, who had been standing respectfully at the door. | Все сели, не выключая даже и хлопцев, стоявших почтительно у дверей. |
| "Now, mother, bless your children," said Bulba. "Pray God that they may fight bravely, always defend their warlike honour, always defend the faith of Christ; and, if not, that they may die, so that their breath may not be longer in the world." | - Теперь благослови, мать, детей своих!- сказал Бульба. - Моли бога, чтобы они воевали храбро, защищали бы всегда честь лыцарскую , чтобы стояли всегда за веру Христову, а не то - пусть лучше пропадут, чтобы и духу их не было на свете! |
| "Come to your mother, children; a mother's prayer protects on land and sea." | Подойдите, дети, к матери: молитва материнская и на воде и на земле спасает. |
| The mother, weak as mothers are, embraced them, drew out two small holy pictures, and hung them, sobbing, around their necks. | Мать, слабая, как мать, обняла их, вынула две небольшие иконы, надела им, рыдая, на шею. |
| "May God's mother-keep you! Children, do not forget your mother-send some little word of yourselves-" She could say no more. | -Пусть хранит вас... божья матерь... Не забывайте, сынки, мать вашу... пришлите хоть весточку о себе... - Далее она не могла говорить. |
| "Now, children, let us go," said Bulba. | - Ну, пойдем, дети! - сказал Бульба. |
| At the door stood the horses, ready saddled. | У крыльца стояли оседланные кони. |
| Bulba sprang upon his "Devil," which bounded wildly, on feeling on his back a load of over thirty stone, for Taras was extremely stout and heavy. | Бульба вскочил на своего Черта, который бешено отшатнулся, почувствовав на себе двадцатипудовое бремя, потому что Тарас был чрезвычайно тяжел и толст. |
| When the mother saw that her sons were also mounted, she rushed towards the younger, whose features expressed somewhat more gentleness than those of his brother. She grasped his stirrup, clung to his saddle, and with despair in her eyes, refused to loose her hold. | Когда увидела мать, что уже и сыны ее сели на коней, она кинулась к меньшому, у которого в чертах лица выражалось более какой-то нежности: она схватила его за стремя, она прилипнула к седлу его и с отчаяньем в глазах не выпускала его из рук своих. |
| Two stout Cossacks seized her carefully, and bore her back into the hut. | Два дюжих козака взяли ее бережно и унесли в хату. |
| But before the cavalcade had passed out of the courtyard, she rushed with the speed of a wild goat, disproportionate to her years, to the gate, stopped a horse with irresistible strength, and embraced one of her sons with mad, unconscious violence. Then they led her away again. |
