Увы, не хватало одного – физической близости, и с каждым днем Лайон чувствовал это все острее. Даже такая мелочь, как соприкосновение их рук, представлялась ему необычайно эротичной. А изгиб ее локтя… А эта чудесная ложбинка между грудями… О, при одной только мысли об этом у него кружилась голова, потому что он сразу же представлял ее обнаженной. И еще она очень изящно покачивала бедрами при ходьбе. Когда же они останавливались и поворачивались друг к другу лицом, то пространство между ними, казалось, раскалялось и вибрировало, и было даже странно, что они просто стояли рядом и почему-то не сливались в страстных объятиях.
А ночами он лежал без сна и страдал.
Подобное всепоглощающее желание было совершенно новым для него. Прежде ему доводилось испытывать влечение, которое могла утолить какая-нибудь светская вдовушка. И, безусловно, он знал, как удовлетворить самому себя в постели. Теперь же им как будто овладело наваждение, и он не мог воспользоваться ни одним из этих способов, потому что все это было слишком далеко от того, чего он действительно хотел. С таким же успехом можно было бы есть древесные стружки просто потому, что под рукой не оказалось ничего съестного.
Мучительное возбуждение привело его как-то вечером в «Свинью и чертополох», где он посмотрел, как Джонатан играл в дротики, а потом даже принялся вяло флиртовать с очаровательной учительницей из академии мисс Мариетты Эндикотт – учительница иногда ужинала в пабе. Это его слегка отвлекло, но не облегчило страданий. Ведь Лайон не был распутником. А порядочный человек не соблазняет благовоспитанных юных леди, в особенности – своих соседок. А уж если эта соседка – одна из Эверси, а мужчина – Редмонд… В таком случае даже обычный поцелуй был бы равнозначен заявлению о серьезных намерениях.
Однако напряжение, которое он испытывал, находясь рядом с Оливией, временами становилось совершенно невыносимым и граничило с пыткой.
Однажды утром Лайон стремительно мчался верхом после очередной бессонной ночи. Придержав коня, он вдруг остановился перед лавкой Постлуэйта и уставился на витрину. Затем спешился и, немного помедлив, отворил дверь. Колокольчики над дверью весело звякнули, но сегодня утром звон этот показался ему пронзительным и больно резанул по нервам.
– Мистер Редмонд? Доброе утро! – воскликнул Постлуэйт и поклонился. – Что привело вас в мое скромное заведение?
– Доброе утро, мистер Постлуэйт. Я хочу купить белые лайковые перчатки, выставленные в вашей витрине. Те, что расшиты золотом, – добавил Лайон поспешно.
