Ехать было недалеко: они выкатились на проспект Победы, пустой, как дорожка боулинг-клуба в парке возле станции метро «Нивки», а уже через десять минут, сделав круг по Интернациональной площади, ехали вдоль ограды Берковецкого кладбища. Потом у дороги замелькали домики дачных кооперативов, приземистые и тёмные, как деревенские сортиры, а за дачными участками лицом в землю лежали кукурузные поля, залитые прохладным осенним солнцем.
Перед поворотом на Окружную дорогу, прямо на автобусной остановке, где вечно кучковались дачники с сумками на колесиках, названными в честь президента Украины, стоял продуктовый киоск — похожий скорее на танк, врытый в землю для обороны дачного товарищества.
— Останови возле киоска, — попросил Пётр.
Володя посмотрел недобро, но все же затормозил. Он слушался только двух людей. Игоря Борисовича, которого боялся по-настоящему и преклонялся, хотя и не знал такого слова, перед его умом и хитростью — и, как ни парадоксально, этого мальчика, которого мог бы изломать одной левой рукой. Однажды Володя посмотрел ему в глаза и с тех пор этого не делал. Таким взглядом, разрезающим огонь и камень, на него однажды смотрели люди, которых Володя предпочел бы забыть, да только не получалось. Сколько он ни думал об этом, все никак не понимал, почему Пётр не боится: ни его, ни Игоря Борисовича, ни пса-людоеда, который охранял дачу, хотя все их боялись. Ведь так было неправильно, на страхе держался мир.
— Я пройдусь, — бросил Пётр в открытое окошко машины, откусил от стаканчика с пломбиром и пошел вперед по дачной дороге.
Володя поехал следом.
Тропинка привела к дачному участку номер 78, огороженному высокой кирпичной стеной. Пётр посмотрел на цифры и засмеялся от неожиданности: надо же, сколько раз проезжал сквозь эти ворота, и не замечал. Калитка распахнулась, Пётр прошел мимо охранника с ружьем, который удивленно посмотрел на его смеющееся лицо, остановился посреди двора и закрыл глаза. Огромный мохнатый пёс привычно лёг у ног. Дачный сезон закончился, только лениво перекрикивались вороны да со стороны Окружной доносилось гудение автомашин. Петру казалось, что он различает шёпот каждого осеннего листа.
Хлопнули ворота гаража, Пётр открыл глаза и пошел к дому. Он сразу же спустился в подвальную лабораторию, включил обогреватель, затем музыкальный центр и, не снимая куртки, принялся выкладывать на рабочий стол посуду и реактивы. Работы было в самом деле много — шутка ли, десять килограмм.
