— Реставратор Клячин!
Он галантно поцеловал ручку самовара. Запыхтев, тот со свистом выпустил пар:
— Зоя, работник библиотеки!
Мне показалось, что из Зоиного рта посыпались буквы. Алфавитные знаки падали на тротуар и разбегались в разные стороны.
Я присел на краешек скамьи рядом с чугунной урной.
— А вы представитель какой профессии?
Зоина подруга посмотрела на меня и улыбнулась. Лучше бы она этого не делала — отсутствие переднего зуба чертовски портило впечатление. Ее узкая кисть с длинными тонкими пальцами напоминала вилку. Машинально воткнув ее в шевелюру, она лениво поковырялась в ней. Я ожидал, что она вытащит кусочек мозга и предложит мне продегустировать. К счастью, этого не произошло. Поправив мочалку на голове, девушка прикрыла щербатый рот ладошкой.
— Мое призвание — медицина.
«Хорошо, — подумал я. — Значит, есть шанс остаться здоровым!» Как выяснилось позже, и та и другая работали поломойками в упомянутых учреждениях. Но это нисколько не умоляло их достоинств, главным из которых являлась доброта. Иными словами — безотказность. Закончив быстротечное знакомство, мы квадригой двинулись к намеченной цели. Наши одухотворенные физиономии так гармонично смотрелись, что со стороны могло показаться, будто две семейные пары совершают утренний променад.
У киоска Коля небрежно вытащил из кармана ворох купюр.
— «Беленькой» возьмем?
— Лучше «красного». От водки я становлюсь неадекватной, — женщина-самовар капризно надула губки.
— «Красненького» так «красненького». Я с женщинами нежен не по средствам. В штанах моих звенит совсем не мелочь! — перешел на стихотворный шаг Коля и, удивляясь своим талантам, засмеялся.
Зоя представила, что может там звенеть. Она мечтательно повела бровью, томно вздохнула и нарисовала в воображении колокольный язык и пару бубенчиков. Коля наклонился к окошечку. По щедрости он напоминал олигарха или арабского шейха.
— Дайте десять бутылок «Агдама», пару бутылок лимонада, рыбные фрикадельки в томате и блок «Явы».
Обратный путь оказался гораздо короче: предвкушение дикого разгула вынуждало двигаться энергичнее.
Забаррикадировавшись в квартире, мы приступили к более детальному знакомству. Беззубую звали красиво и таинственно — Лаура. Мне предстояло сыграть роль Петрарки, и я стал вживаться в образ.
— Прекрасна жизнь на вид, но день единый, что долгих лет усилием ты воздвиг, вдруг по ветру развеет паутиной, — это единственное, что я помнил из опусов великого итальянца.
