Забулдыжная жизнь | страница 13



Изредка бравый вояка выводил жену в свет. Парадный мундир, увешанный орденами и медалями, придавал ему дополнительный вес. Величавой походкой Кронбергер измерял широкие залы петербургского Дворянского собрания. Кое-кому он кивал, кое-кого не замечал, кое с кем заводил скучные разговоры. Собственно, он презирал сборище дворян-интеллигентов. «В окопы бы вас сунуть, да вшам скормить!» — думал он, представляя, как холеные аристократы будут ползать в грязи, размазывая сопли.

Прицепившись к согнутой генеральской руке, Эльза краснела от смущения. Ей было неловко за дешевое платье, за тщеславие мужа, за свою загубленную молодость. Вволю измучившись на подобных мероприятиях, Эльза отрывалась на домашней челяди. Та ее боялась и ненавидела.


Кронбергер отложил газету и вопросительно глянул на жену.

— Ну-с, чего притихла? Чем опять недовольна?

Эльза вскочила со стула, подобно служанке, сделала книксен. Опустив глаза и покрывшись румянцем, она робко обратилась к генералу:

— Позвольте, я батюшку навещу. Неделю у него не была.

Генеральские бакенбарды распушились и дали добро.

— Да, чуть не забыл, скажи отцу, чтобы не присылал больше курьеров с записками. Я деньги кровью заработал и милостыню раздавать всяким проходимцам не собираюсь! Так-то!

Дорога утомила Эльзу, широкая спина извозчика вызывала желание ткнуть в нее ножом. Госпожа Кронбергер собралась было вернуться, но возвращение не сулило ничего, кроме упреков супруга и его приказного тона. «Еще немного — и он заставит меня ходить строевым шагом и отдавать честь», — подумала Эльза.

Усадьба встретила запустением: деревья облетели, газоны замело жухлой листвой. Незнакомый обрюзгший мужик с бородой до глаз мел дорожку, ведущую к парадному крыльцу. Окна второго этажа закрывали ставни, отчего родительский дом напоминал сутулого задремавшего старика. По всей видимости, отец облюбовал флигель, и отапливать весь дом не собирался. Эльза велела кучеру распрягать лошадь и покинула пролетку.

Навстречу вышел отец. Опухший, пропитанный табачным дымом, он поцеловал дочь.

— Привезла?

— Нет! Сказал, чтобы больше не просил, не даст! — ответила Эльза.

Елозин провел ее в маленькую темную комнату и усадил возле камина. Разговор не клеился. Чтобы разрядить обстановку, Елозин рассказал дочери о том, как намедни играл в карты в компании московского купца, заглянувшего в столицу по делам, и нового знакомого — доктора Бурыкина. Спустив всю наличность, Елозин наблюдал за игрой со стороны, удивляясь, как дьявольски фартит доктору. Ближе к полуночи купец продулся вчистую. Как бы ни было обидно и жалко проигранных денег, стоило плюнуть и разойтись миром, но купцом овладела жажда реванша. Вот тогда-то и случилось невероятное. Бурыкин предложил сделку: он ставит на кон проигранные купцом деньги, а тот — свою память.