Под конец она сказала:
— Больше я ничего не узнала. У Хатингара мне ничего не удалось выяснить. Я даже думаю, что это не настоящее его имя. Но мы проиграли. И если бы появилась возможность немедленно улететь с планеты, ею необходимо было воспользоваться. Люди знают, что мы оба живы, и когда Хатингар вернется, он не оставит нас в покое.
Впервые Хан услышал от нее признание в поражении.
Она приподняла простыни и посмотрела на свое обнаженное тело. Оно было чистым. Раны промыты и смазаны, некоторые совсем затянулись, и остались только небольшие шрамы.
— Это ты сделал?
— Да. Тебе пришлось многое перенести. Я решил, что лучше я позабочусь о тебе, чем кто-либо из посторонних. Я и сейчас плохо знаю твой народ, но все же гораздо лучше, чем тогда, когда мы встретились впервые.
Он говорил на ее языке и, запинаясь и спотыкаясь, рассказал ей все, что произошло с ним за время их разлуки.
Она внимательно выслушала, затем сказала:
— Да, ты многое узнал, многое понял. Хотя у тебя ужасный акцент, мне приятно слушать тебя.
Она протянула к нему руки, крепко обняла. Хан был смущен таким внезапным всплеском эмоций у Лизендир. Это было нетипично для нее. Видимо, долгие лишения ослабили ее волю и умение владеть собою.
Она поняла, о чем думает Хан.
— Я была одна, абсолютно одна. Никогда раньше я не чувствовала себя такой одинокой. У меня перед глазами всплывали воспоминания. Старые друзья, старые любимые. Ты. И вот я нашла тебя. И ты теперь не просто человек, ты говоришь на моем языке, лечишь меня, моешь мое тело. Теперь нам осталось только вместе лечь в постель, и тогда ты станешь самым близким для меня, и я даже смогу назвать тебе мое имя, которое знают только мои самые близкие друзья.
Он позволил ей выговориться, и она постепенно погрузилась в размышления. Хан поднялся, покопался в гардеробе и нашел одежду, украшенную вышитыми цветами и листьями, которую купил для Лизендир.
— Я знаю, это не твой стиль, Лизендир, но я решил, что эта одежда не привлечет ничьего внимания, когда мы отправимся в путь. Может быть, тебя примут за местную. Впрочем, такая пара, как мы, не может не привлечь внимания.
Она откинула голову, расхохоталась, затем внезапно замолчала. Она снова стала сама собой, приобрела уверенность.
— Так что мы будем делать?
— Я знаю, что вероятность появления корабля здесь чрезвычайно мала. Вряд ли мы сможем покинуть Челседон в обозримом будущем. Наш Палленбер был первым кораблем, прилетевшим сюда после Ефрема. Челседон слишком далек от грузовых линий. Если Воины не вернутся, мы сможем дождаться корабля.
