5
Пламенный… Хладный…
«Когда будет составлен словарь Пушкина, – читаем у М. Гершензона, – то несомненно окажется, что никакие определенные речения не встречаются у него чаще, нежели слова пламя и хлад с их производными или синонимами в применении к нравственным понятиям…»
Соблазнительно поправить видного пушкиноведа (благо словарь языка Пушкина теперь под рукой): есть более часто встречающиеся слова «в применении нравственных понятий». Например, «счастье». Вот уж воистину любимое Пушкиным слово! Оно появляется в начальных строках самого первого стихотворения Пушкина («К Наталье»), чтобы сопровождать потом все творчество поэта.
1813. «Прилетело счастья время…»
1814. «Но быстро дни любви и счастья пролетели…»
1815. «И так я счастлив был, и так я наслаждался…»
1816. «И счастья в томном сердце нет».
1817. «Кто счастье знал, тот не узнает счастья…»
1818. «Не всякого полюбит счастье…»
1819. «…На лоне счастья и забвенья».
1820. «И счастие моих друзей / Мне было сладким утешеньем». 1821. «Любимцы счастия, наперсники судьбы…»
1822. «И будто слышу близкий глас / Давно затерянного счастья…»
........................................
1836. «Вот счастье! Вот права…»
Мимолетное счастье. Счастье неуловимое. Обманчивое счастье, искушающее своей кажущейся доступностью. Счастье-тоска. Счастье, мыслимое только в прошлом. Последнее счастье. Счастье, равновеликое судьбе. При этом коварное счастье. Счастье-насмешка. Счастье независимости. Счастье…
Etc, – как любил писать Александр Сергеевич.
В конечном итоге, в принципе невозможное, вытесненное, замененное чем-то другим счастье, которого нет и не надо.
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.
Трудно представить другого поэта, у которого столь часто встречалось бы это емкое слово. В нашем столетии таких, пожалуй, и не было. Ведь не Блок же, не Мандельштам, не «отяжеленный лирой» Ходасевич… О нынешних и говорить не приходится. И в девятнадцатом – не Тютчев, не Некрасов, не Баратынский. Быть может, Фет?
Может, Бенедиктов?
Я подумал: «Вот! Для шуток
Хочет бить, стрелять… Каков!
Да ружья нет – счастье уток!
Счастье юных куликов».
За неимением частотных словарей российских поэтов остается предположить (на манер Гершензона), что слово «счастье» как нравственное понятие у Пушкина встречается чаще, чем у кого-либо другого…
И далее в том же духе.
Что-то вроде визитной карточки.
Он сидел у меня в кабинете, – как, однако, звучит красиво: у меня в кабинете! – можно подумать, я большой начальник… Он сидел в нашей комнате (еще «в нашей комнате» иногда появляется литконсультант, ведущий шахматную рубрику), сидел, говорю, в нашей комнате и терпеливо ждал, а я, стало быть, читал его статью о Пушкине. Статья называлась «На свете счастья нет» и доказывала, что счастье есть, и что Пушкин (будто бы) специально написал «нет», потому что знал, что «да».
