Хлоя тоже улыбнулась и раскрыла рот, демонстрируя всем четыре крошечных белых зубика — два сверху и два снизу. А потом вдруг шлепнулась на защищенную памперсом попку, и ее карие глазки от ужаса округлились. Четверо взрослых ринулись ей на помощь.
— Хочешь на ручки к дяде Паоло? — обратился к ней Паоло.
Но Хлое совсем не хотелось к дяде Паоло. Она вцепилась в свою мать и возмущенно взвыла, будто Паоло, как страшный разбойник, только что влез в окно с ножом в зубах.
Да, Хлоя быстро менялась. Еще пару месяцев назад, будучи грудничком, она спокойно шла на руки к любому взрослому и охотно отвечала на его ласки. И вот теперь, за месяц до своего первого дня рождения, она оставила первый этап своей жизни позади и льнула только к родителям, а на всех остальных взрослых смотрела с подозрением. Она постепенно становилась настоящей маленькой личностью, разборчивой в своих привязанностях и настороженно относящейся к миру.
Паоло был раздавлен. Он почему-то был уверен, что Хлоя всегда будет любить его точно так же, как любил ее он. А она обошлась с ним чисто по-женски: бросила и забыла.
Джессика была рада, что привязанности Хлои столь непостоянны. Еще несколько месяцев назад, держа на руках новорожденную Хлою, она ощущала внутри нечто странное. Это было не просто желание иметь собственных детей, а твердая уверенность в том, что она рождена дарить жизнь, и что, возможно, это свое предназначение ей так и не удастся исполнить.
В каждом посещении семейства Майкла ей мерещились тысячи предлогов к унижению. Джессика не могла выносить ту жалость, с которой на нее смотрели деверь и золовка. И хотя они были добрыми людьми, но Джессика в их присутствии все равно чувствовала себя неполноценной и не могла спокойно воспринимать жалостливые, сочувственные взгляды, которые они на нее бросали. А то обстоятельство, что их сочувствие было искренним, только ухудшало ситуацию.
Она понимала ту радость, которую Майкл с Наоко испытывали от общения с дочерью. Будь Хлоя ее ребенком, она бы тоже не смогла от нее оторваться. Но где кончается понятная, ничем не сдерживаемая радость родительских чувств и начинается их невыносимое, эгоистическое самодовольство?
Впрочем, Джессике ничего не оставалось, как держаться в рамках приличий и выражать удивление по поводу того, как быстро Хлоя растет и как она выросла с тех пор, как они виделись последний раз (семь дней назад). Она должна была восхищенно ахать, когда Майкл рассказывал о хорошей работе кишечника своей дочери, а Наоко часами (без перерыва) говорила о вкусовых пристрастиях ребенка, причем в последнее время эти пристрастия каким-то странным образом изменились.
