— Я хотела тебе сказать, что там у двери стоят два футболиста. Но предварительного заказа они не делали.
— Одни?
— С двумя женщинами. Похожи на танцовщиц в баре. Но, впрочем, вполне могут быть и их женами. Что им сказать, как ты думаешь?
— Скажи, чтобы в следующий раз они заранее звонили.
— На них можно сделать хорошую рекламу. На улице их ждет парочка фотографов.
— Мы сделаем еще лучшую рекламу, если выпроводим их отсюда.
— Хорошо.
Кэт повернулась, собираясь уйти. Голос Бригитт ее остановил.
— Ты знаешь, сколько мне в этом году исполняется лет? — спросила она.
— Нет.
— Сорок. Мне исполняется сорок лет. Разве я могу конкурировать с парой двадцатилетних сисек?
— Двадцатичетырехлетних, — напомнила Кэт. — И тебе совершенно не нужно ни с кем конкурировать. Ты сильная, свободная женщина, которая повидала жизнь. Тебе не нужно опираться на какого-то мужчину, чтобы доказать, что ты существуешь. Это она должна конкурировать с тобой!
Бригитт рассмеялась:
— О, моя дорогая Кэт!
— Это не она — его цель, — продолжала Кэт, все больше воодушевляясь от своих собственных слов. — Это ты — его цель.
Бригитт задумчиво смотрела на свою с Дигби фотографию, на которой они были запечатлены на каком-то шумном празднике (канун Рождества?), а потом и ее отправила вслед за другими в пасть бумагорезки.
— Несчастье в том, Кэт, что, когда женщина стареет, круг ее потенциальных партнеров сужается. А у мужчин он только расширяется. — Бригитт скормила машине фотографию себя и Дигби на мосту в Париже. — И что же в таком случае остается делать таким женщинам, как мы?
Кэт вышла из кабинета начальницы и, вслушиваясь в шум ресторана на нижнем этаже, как-то отстраненно подумала: «Таким женщинам, как мы?»
Наконец-то рабочая неделя подошла к концу и наступил тот момент, который Рори любил больше всего.
Улицы города постепенно пустели, по всему Лондону гасли огни, и тогда Кэт садилась в машину, расслабляла все свое длинное тело и — стоило ей откинуть голову на пассажирском сиденье — закрывала глаза.
— Малыш, — говорила она, — я совершенно без сил.
— Скоро будем дома, — отвечал он.
По субботам он всегда заезжал за ней в ресторан. Впрочем, к тому моменту, когда «Мамма-сан» закрывался и последние подвыпившие посетители были усажены в такси, а кухонный персонал и официантки накормлены и развезены по домам в специальных микроавтобусах, — к тому времени, когда Кэт запирала в ресторане все двери, уже наступало утро следующего, воскресного дня.
