– Не глупите, – он начал злиться по-настоящему.
– Идите, – повторила она. – Таких, как я, – десятки. А Россию сейчас можете спасти только вы.
– Как… же… мне… надоела… – пропыхтел он, с усилием проталкивая свое тело вперед по вязкой жиже, – эта… демагогия…
Он выбросил руки вперед и сгреб вяло сопротивляющуюся Марию. Жижа дошла той уже до подбородка.
– Расслабьтесь, – приказал он и потянул тело Марии на себя. Болото не отпускало добычу.
Родин дернул еще и еще, чувствуя, что еще немного, и сам окончательно и бесповоротно провалится в объятия цепкой тины.
Но тут что-то хлопнуло – и хватка болота ослабла.
– А теперь сами, – приказал он.
Мария, помогая себе руками, цепляясь за него, медленно, вершок за вершком, выползла на сушу.
– Ну, вот и все, – делано небрежно сказал Родин, помогая ей встать. – Ничего страшного. А теперь бежим, пока они нас не обошли вокруг болота.
Он сделал несколько шагов вперед – и тут Мария дико завизжала, так, как не визжала еще никогда.
Родин обернулся, готовый увидеть что угодно – настигшую погоню, внезапно ожившего доктора, свору оскалившихся псов, но Мария всего лишь дрожащими руками тыкала в присосавшихся к ней пиявок. Их было не более десятка – лоснящихся, черных, стремительно раздувающихся от крови.
– Уберите их! – продолжала визжать Мария. – Уберите их сейчас же!
– Нет времени, – попробовал успокоить ее Родин. – Ничего страшного, они сами отвалятся. Они же не ядовитые, они не…
– Уберите! – Мария вцепилась ему в плечо. – Ну, пожалуйста!
Ее трясло от отвращения и страха – в таком состоянии она совершенно не могла продолжать путь.
Негромко чертыхнувшись сквозь зубы, Родин принялся обирать пиявок. Те, охочие до свежей крови, держались крепко, то и дело выскальзывая из мокрых пальцев.
– Вот еще, вот! – показывала Мария.
Последнюю пиявку Родин уже не стал снимать – просто оторвал кусок подола.
– Все? – зло спросил он, жалея о потерянном времени. – Теперь все в порядке?
Мария ничего не ответила. Она стояла, замерев, вперив взгляд во что-то за спиной Родина.
Георгий оглянулся – и тоже замер.
Видимо, загонщиков через топь провели крестьяне, знающие тут все ходы и выходы. Да вот же они – два мужичка в оборванных рубахах и стоптанных сапогах, трясутся на закорках у самых тощих всадников. Собаки не лают – болотная грязь залепила им морды. Но ружья у охотников сухи – и они уже поднимают их…
– Черт! – вскрикнул Родин. – Ваши проклятые пиявки! Мария… ох, черт!
– Бежим! – она потянула его за рукав. – Бежим, нет времени! Не стойте!
