Родин хотел запротестовать, потому что эту папку Мария ему отдала только в Берлине, но сдержался. Она между тем продолжила:
– «Артемида» – это берлинский публичный дом. Славится своей закрытостью, конфиденциальностью и особыми услугами. Под этим, помимо гомосексуализма, подразумевается удовлетворение клиентов, склонных к причинению или получению боли. Думаю, там нам и нужно искать нашу шантажистку!
Родин возмущенно встрепенулся, изо всех сил стараясь не покраснеть.
– Почему это «нам»? С чего это вы решили, что мы пойдем в публичный дом вдвоем? Там вовсе не место для приличной дамы. И, кроме того, это будет выглядеть нелепо и подозрительно! Нет-нет, я собираюсь отправиться туда один. Мужчина, пришедший в бордель, не привлечет особого внимания. Я как клиент закажу эту Регинлейв. И если она и вправду там работает, то уже в номере постараюсь между делом разузнать, что ей известно… В чем дело?
Мария еле сдерживала смех, закрыв рот ладонями.
– О господи, Георгий! Это смешно. Вы ведь даже не владеете техникой допроса. Она раскусит вас в момент. Если она собралась шантажировать самого Вильгельма – ясно, что это не простая штучка. Стоит спугнуть ее – и все, ниточка будет потеряна. Послушайте, мы вызовем ее вниз, к фрау Шиллер, придумаем подходящий предлог, и там уже, стоит ей попасть мне в руки, я разговорю ее по всем правилам тайной службы. Будьте уверены, она расскажет все, вплоть до того, как ее дразнили в родной баварской деревне.
– Возможно, – не унимался Родин, – только до этого не дойдет. Потому что, едва увидев в борделе женщину, она немедля даст деру, и тогда плакали наши «рубиновые» фотокарточки! Ведь она поклонница не Сафо, а маркиза де Сада!
Очеретина тряхнула волосами и с едкой иронией взглянула на молодого врача.
– А-а-а… Так вот оно что. Вы так хотите идти в одиночестве, дабы прельститься пышными формами этой Брунгильды! А между тем, как мне известно, вас в Старокузнецке невеста дожидается! Стыдно, господин Родин!
Георгий, не в силах сдержаться, покраснел как рак и подчеркнуто вежливо напомнил, что они находятся на служебном задании и переходить на личности совершенно недопустимо. Но Очеретина уперлась, как строптивая лошадка:
– Нет. Как бы там ни было, я вас одного к проституткам не отпущу. Хотя бы просто из женской солидарности с вашей невестой! Разговор закончен! Идемте, нужно найти экипаж.
После этих слов она удалилась вниз по лестнице, победоносно цокая каблуками. Родин посмотрел ей вслед, покачал головой и, не найдя слов, пошел вслед за Марией, попутно делая дыхательную гимнастику, чтобы успокоить нервы. Лишние эмоции могли здорово навредить в ответственном деле.
