Чтобы отвлечься, Георгий взглянул на Очеретину. На земле она словно оказалась вырванной из привычной среды и уже не походила на суровую амазонку, стала мягче, но при этом красивее, женственнее. Мария сняла с головы косынку, и теперь ее короткие волосы локонами обрамляли лицо, чуть подрагивая под легкими дуновения присмиревшего ветра. На балу она была бы среди первых красавиц, думал Георгий, но что-то подсказывало ему: эта свободная птица не частый гость на балах и проводит время за иными занятиями.
– Вот и приехали, – сообщила Очеретина, когда повозка остановилась перед новеньким, из красного кирпича, зданием штаба Приамурского военного округа.
Быстро приведя себя в относительный порядок и переодевшись, они с Борисом и Марией через полчаса уже входили в кабинет, где у массивного дубового стола, покрытого зеленым сукном, лицом к окну стоял среднего роста крепкий мужчина. Одет он был в штатское. Его серые брюки, заправленные в сапоги, клетчатый жилет и поддетая под него белая рубашка смотрелись почти пижонски в строгой обстановке военного штаба. Мужчина резко повернулся, и Георгий отметил, что меньше всего тот был похож на изнеженного франта: внимательные серые глаза смотрели пронзительно и мудро, а под рубашкой угадывалось мощное тело.
– Петр Петрович! – воскликнул Борис.
– Здравствуй, Борис Иванович, не ожидал? Давно жду. Рад видеть, – они направились друг к другу и быстро обнялись, как старые знакомые. – А это, надо полагать, Георгий Иванович?
Он пожал Родину руку, но тут же, смешавшись, направился к Очеретиной.
– Мария Владимировна, прошу прощения, позвольте… – он чуть наклонился.
– Петр Петрович, умоляю вас, вы же знаете, что я думаю обо всех этих условностях, – Очеретина немного отодвинулась, а потом совершенно по-мужски протянула ему руку для пожатия, – привезла наших героев, думала, что не успеем и они сгинут в приморских болотах, но удача нам благоволила.
– Георгий, – вступил в разговор Борис, – хочу представить тебе моего давнего приятеля, человека чести, подполковника Петра Петровича Щекина, одного из помощников военного министра Сахарова. Мы вместе служили в Генштабе и занимались делом о Медвежьем посохе. Только для меня оно закончилось не столь удачно…
– А вот и нет, Борис, – возразил Ще-кин, – тут-то ты ошибаешься, и у меня есть для тебя добрые вести. Как вы знаете, господа, дела на японском направлении складываются не слишком благоприятно для империи. Японцы несут потери, но все же теснят нас по всем фронтам, на суше и на море. Да что тут говорить, ситуация настолько критическая, что государь готов отправить Сахарова в отставку, но дал ему последний шанс исправить ситуацию. Борис, твои оперативные разработки под кодовым названием «Три рубина» получили одобрение на самом высшем уровне – делу дан ход. Посему Сахаров снял с тебя все обвинения за сахалинское дело. Ты восстановлен в должности, и теперь нам всем нужно незамедлительно приступать к новому заданию. Это наша последняя надежда. Если мы не обнаружим необходимые артефакты, Россия продолжит нести потери и исход войны будет предрешен.
