– Ты бы смог уйти?
– Никогда. – Не могу понять, лучше мне от этого или хуже. – Потому и думаю, что он пытался, Кайман. Такое сожаление просто так не уходит.
Только если он сожалел.
– Как сложно найти одну девочку?
– Может, твоя мама не рассказывала тебе о его попытках.
– Мама бы не стала от меня такое скрывать. – Едва я это говорю, как мой взгляд натыкается на ячейку календаря, в которую она вписала «встреча предпринимателей». Может, она что-то недоговаривала. А если это так, то Ксандер может быть прав. Может, она многое от меня утаивала. – Чем занимаешься в среду вечером?
– Я совершенно свободен.
– День карьеры. В полседьмого. Встречаемся у меня.
– Моя очередь для дня карьеры. Я кое-что запланировал на завтра, помнишь?
– Ладно, хорошо. Завтра ты, в среду я. – Прочищаю горло. – Если это не слишком. У тебя не будет проблем из-за того, что ты так часто со мной встречаешься? – Мне хочется добавить, что подружки иногда так ревнуют, но я молчу, поскольку боюсь, что это прозвучит резко. Меньше всего мне хочется таким образом заканчивать разговор.
– Нет, конечно нет. Я уже говорил тебе, ты нравишься моим родителям.
Больше я в этом не сомневаюсь, так как знаю – его родители в курсе, что мы на самом деле не встречаемся.
– Только давай завтра чуть позже, после обеда.
– Может, в два?
– Звучит отлично. Что ж, увидимся завтра.
– Кайман?
– Да?
– Можешь не вешать трубку. Если хочешь поговорить еще, у меня есть время.
Узел в моем животе ослабился, и как только я собираюсь открыть рот, на том конце провода раздается голос девушки:
– Ксандер, ты чего так долго? Ты разговариваешь по телефону?
– Да, прости, что заставил ждать. Сейчас спущусь. Дай мне пять минут.
– С кем разговариваешь? – спрашивает она.
– С другом. – Закрывается дверь, и теперь его голос в трубке звучит громче. – Прости за это.
– Ничего страшного. Похоже, тебе пора. Увидимся завтра в два. Пока. – Кладу трубку прежде, чем он успеет меня остановить, и горжусь тем, что мой голос звучал спокойно, ведь мне кажется, будто кто-то изо всех сил сдавил мне горло.
Больше никаких звонков. Они не помогают.
Я жду Ксандера на тротуаре. Каждая минута после двух часов кажется вечностью. Может, он передумал? Может, Сэди Ньюэлл запретила ему общаться с друзьями поздним вечером и устраивать им «дни карьеры»?
В семь минут третьего его машина поворачивает из-за угла. Он паркуется и выходит.
– Привет, – здоровается он.
– Привет. – Мое тело до сих пор реагирует на него, как обычно: сердцебиение ускоряется, по рукам к шее пробегает дрожь.
