Переодевшись в какой-то спортивный костюм, сворачиваюсь калачиком на кровати и наконец даю волю накопившимся слезам.
Раздается тихий стук в дверь. Я его игнорирую, но мама все равно заходит. Очевидно, у нее нет ни капли уважения к моим чувствам. Снова сдерживаю слезы и пытаюсь выровнять дыхание. Она садится на кровать рядом со мной:
– Я не могу толком объяснить тебе, почему ничего не рассказывала о своих родителях. Наверное, отчасти я боялась, что тебе захочется жить так же, как они. Я понимала, что не смогла дать тебе достаточно и ты будешь искать у них то, чего, по твоему мнению, тебе не хватало.
Если бы она оставила меня в покое, я бы приняла все случившееся, но сейчас бушующая во мне ярость ищет выхода.
– Почему ты ушла от них? – Сажусь на кровати. – Что они такого сделали?
– Кайман, нет. Они выгнали меня. Отреклись. В этом я была честна. Но мне жаль. Правда, очень жаль. Я могла бы быть более откровенной. Я была зла, обижена и слишком горда. Я не дала им шанса искупить вину – просто исчезла.
– Ты стыдила меня за то, что я скрывала свои отношения с Ксандером. Заставила чувствовать себя никчемной. Внушила, будто миссис Далтон и ее семья меня ненавидят.
– Мне так жаль.
– Миссис Далтон знает, кто ты? Не понимаю.
– Ей известна моя история, но я не думала, что она знает моих родителей. Все это время она, должно быть, хранила мой секрет.
– Я просто не знаю, смогу ли снова доверять тебе. Я очень зла.
– Понимаю. Надеюсь, что сможешь… Но если нет, я пойму.
– И Ксандер. Он не идеален, но он был добр, хорошо ко мне относился, а ты даже не захотела дать ему шанс. Он не мой отец. А я не ты. Я не собираюсь беременеть и сбегать.
Она кивает:
– Знаю. – Мама вдруг хватается за живот и резко вдыхает.
– Что такое?
– Ничего, я в порядке. Мне просто надо… – Она встает, слегка покачивается, но тут же в поисках опоры прислоняется к стене.
Я тоже встаю:
– Ты не очень хорошо выглядишь.
– Мне просто надо прилечь. – Она спотыкается, но удерживается за спинку стула.
– Мам, что-то не так?
Она снова хватается за живот и выбегает из комнаты.
Я следую за ней в ванную, где она едва успевает добежать до раковины – ее тошнит. Раковина окрашивается в ярко-красный.
– Мам! Это кровь?
Она вытирает рот, размазывая кровь по запястью, и кашляет.
– Такое уже случалось?
Она кивает.
– Ладно, мы едем в больницу. Сейчас же!
* * *
Я уже два часа слоняюсь по коридору в ожидании врача, который расскажет мне, что происходит. Когда он наконец выходит, я нахожусь на грани обморока. Он осматривается – интересно, чего он ждет, – а после спрашивает:
