Старик не возражал, и через полчаса они уже ехали вдоль залива по направлению к временной резиденции Флобе.
Дом Густава был небольшим, но довольно комфортным. Большая гостиная, уставленная невысокими диванами и стилизованными сундуками, два больших мягких ковра из Ирана и невысокий кофейный столик, на котором стоял серебряный кофейник в восточном стиле и большой поднос со сладостями. Мягкий полумрак и прохлада располагали к неспешному общению. Густав усадил старика на диван, где тот буквально затерялся среди множества больших полосатых подушек, и придвинул столик с угощениями поближе. Старик вежливо отказался от сладостей, но согласился выпить с Густавом чаю.
Густав постарался как можно осторожнее начать разговор:
– Что заставляет вас, потомка столь славной семьи, жить в бедности, простым служителем при школе Корана?
Старик задумался.
– Вы преувеличиваете мои достоинства. Если бы я действительно был богатым наследником, как вы полагаете, то мы бы сейчас с вами не вели этот разговор.
Густав настаивал:
– Так что же могло заставить вас бросить родину, друзей и отправиться сюда, в дикую страну из песка и обмана?
Старик улыбнулся.
– Обман, или мираж, есть в любой стране. Только здесь он очевиден. Потому что здесь его нечем скрыть.
Некоторое время они сидели молча, каждый со своей чашкой и со своими мыслями. Оба мужчины боялись и ждали этого разговора, но никто не хотел сделать первый шаг. Густав не хотел спугнуть старика, чтобы тот не заперся в своей раковине из страхов, а Назир не хотел казаться навязчивым со своими воспоминаниями. Наконец Густав, как более молодой и нетерпеливый, спросил:
– Вы сохранили что-нибудь в память о родине?
Назир поднял голову и улыбнулся:
– Зачем? Зачем хранить то, что должно умереть?
– А ваш отец?
– Мой отец был священником. Да вы и сами знаете.
– Я знаю лишь, что перед вами открывалось большое будущее. Вы – потомок древнего рода, вашим отцом был священник, обладающий даром предсказания…
Старик сдвинул брови.
– Никакого будущего там, на родине, у меня быть не могло. Я – сын священника, обвиненного в колдовстве. Я не просто уехал из родных мест, я бежал. Ночью, как вор. Мне довелось увидеть, как разрывали и оскверняли могилу отца. Как вытащили из гроба тело и надругались над ним. Как отрезали голову и вбили колья в тело родного мне человека!
Старик задрожал от ярости. Густав постарался успокоить его:
– Но вы же ничего не могли сделать.
Назир печально вздохнул:
