На горбатом мосту | страница 23



В закрома сухую тишь.
Возле самого порога
В связке звякнули ключи…
Друг мой, друг мой, ради бога!
Ради бога, не молчи!
Потому что так тревожны
Эти тёмные дома,
Потому что, знаешь, можно
В тишине сойти с ума.
Словно чёрная корова,
За стеной вздыхает ночь.
Только голос, только слово
Мне б могли ещё помочь.
Ведь в моей безмолвной муке,
Там, где горше дёгтя – мёд,
Кто, скажи мне, на поруки
Душу грешную возьмёт?

«Скажи, куда мне спрятаться, скажи…»

Скажи, куда мне спрятаться, скажи,
От жалости слепой куда мне деться?
Пролётами цепляются за сердце
Стекающие с лифта этажи.
И тянутся канаты, провода
(Мгновение – и полутоном выше)
Туда, где голубям не жить под крышей
И ласточкам не выстроить гнезда,
Где ты меня давным-давно не ждёшь,
Где скомкано пространство в снятых шторах…
По лестнице – шаги, у двери – шорох,
И им в ответ – озябших стёкол дрожь.
Где паучок безвременья соткал
Из памяти и тонкой светотени
Раскидистую сеть для отраженья,
Не меркнущего в глубине зеркал.
Где контуры портрета на стене
Ещё видны в неверном лунном свете
И наши неродившиеся дети
Спокойно улыбаются во сне.

«…Так и я бы хотела…»

Я хотела бы жить с вами в маленьком городе,

Где вечные сумерки и вечные колокола…

М. И. Цветаева
…Так и я бы хотела,
только без вас,
где-нибудь в Порхове
или, к примеру, Изборске
жить
от зарплаты и до зарплаты,
трудиться
в районной больничке
доктором.
Работать, как лошадь,
уставать, как собака,
иногда,
случайно услышав
единственный колокол,
вздрагивать,
молча креститься,
не вспоминать ни о чём.
И я бы хотела,
но
многовато условностей,
разных мелких помех…
Нет,
красивого жеста
не выйдет.
Да и в конце-то концов,
какая мне разница,
где
встречать свои вечные сумерки.

«Сквозь темноту, сквозь тишину…»

Сквозь темноту, сквозь тишину,
Над прошлым счастьем и виною
Я робко руки протяну
К любимым, к позабытым мною,
Пред кем пожизненно в долгу.
И, может быть ещё продлиться
К ним памятью живой смогу —
Услышать смех, увидеть лица.
Чтоб каждому сказать «прости»
И полные горячей соли
Глаза, как вёдра, понести
На хрупком коромысле боли.

«По чьему приговору умирают миры?..»

По чьему приговору умирают миры?
За дощатым забором золотые шары
Нагибаются, мокнут и в пустой палисад
Непромытые окна равнодушно глядят.
Тёмно-серые брёвна, желтоватый песок,
Дождь, секущий неровно, как-то наискосок,
Мелких трещин сплетенье, сизый мох на стволе
И моё отраженье в неразбитом стекле.
Это память чужая неизвестно о чём
Круг за кругом сужает и встаёт за плечом,
Это жёлтым и серым прорывается в кровь