Лирика, голос | страница 5



Как летят самолеты,
Как идут пароходы,
Мы встречаем у трапа
Каждый новый этап,
И у каждого трапа
Нас встречает Утрата
И утроба Утраты —
Как родительский шкап.
…Он ей не отвечает,
Он в ответ промолчает,
Рукавами качает
Он, ключами звеня,
И ложится без боли
На убитое поле
Тень победы, отставшей
От Георгия дня.

«Вот в тетради, лета ради…»

Вот в тетради, лета ради,
Словно в зоопарке,
Все пингвины, тигры и медведи
В праздничной запарке.
Пересчитываются,
Перечитываются,
Рыкают да ищутся в собственной шерсти,
Ищут себе равного время провести,
Время верное, очень длинное,
Лебединое, журавлиное —
Много дольше напечатанной книжицы,
Где они стоят, а оно движется.
Они в ряд стоят, как бы кубики.
А кругом такой внеуют,
Словно мы в полутемном клубике,
Где читают и есть подают.

«Женское. Бабское…»

Женское.
Бабское.
Из-под-сарафанное.
Рабское. Баское. Деревянное.
Ситчик-голубчик, розовый рубчик,
Дурной – да родной, как зубная паста.
Довольно одной.
Баста.
Я общим бессознательным прикроюсь, как сознательным,
Я общим одеялом укроюсь, как своим,
Укроюсь, как своим —
И буду ма-лы-им?
И малыим, и белыим, и страшным, и дебелыим,
Малявинскою бабой с чугунною губой,
Золовкою коварной, цистерною товарной,
Заслуженной коровой, ведомой на убой.
И каждой,
И любой.
Мой компас земной,
Упорное «больно»:
Довольно одной.
Вольно.

«Я салюта не видела…»

Я салюта не видела.
Я салюта не видела!
Я салата не резала
И балкона не вымела;
Слыша громы недальные
Как бы официальные —
Те, что ходят не шпалами,
А колонными залами,
Не вставала из кресла я,
И увидела полыми
Эти стены воскреслые
В сине-розовом полыме,
И ура многодонные
Тщетно шли Воробьевыми,
И черты наладонные
Мне казались паевыми.
Жизнь в рту была паклею,
Сном, куском с недовескою,
Той уменьшенной пайкою
Иждивенскою-детскою,
Раз досюда не дожили
Те, что все-таки дожили
И узнали, что выжили
Все – и те, что не выжили.
Раз не знаю я, сдюжу ли,
И не знаю, увижу ли.

«– Ходили за линию, взяли языка…»

– Ходили за линию, взяли языка,
А он уже без языка.
Все, что он может издать, язык,
Крик бараний да зверский зык,
Птичье кря да русское бля.
И ни до-ре-ми, ни ля.
Никаких последних вестей,
Ни очертаний чужих частей,
Ни секретных кодов,
Ни потайных ходов.
Отпусти его, что ли,
Пусть побежит на воле.

«Ночь обливная…»

Ночь обливная —
Свежая отбивная,
Перевернешь – и зашипит ужом.
Жизнь, какую не знаю,
За каждым запертым гаражом.
Холодно, да и ладно,
Давай считаться: первый-второй —
Я не буду железной дорогой,
Ты виноградником и горой.
Виноградники обмелели,