Это было шестьдесят лет тому назад. Бекмулатов только что вступал в ряды мелиораторов.
Проработав несколько лет по орошению пустынь, он увидел, что сотни новых оазисов, животноводческих хозяйств, обширные, тянувшиеся на десятки километров хлебные и хлопковые поля и бахчи, защитные лесные полосы не уничтожили пустыню. Она покрывалась зеленью лишь на полтора-два мeсяца. С мая-июня горячие пески вступали в свои права. Смерчами, ураганами врывались они в оазисы, в города, в заводские поселки, засыпали дороги и каналы, надвигались высокими барханами на лесозаграждения, и суховеями уносились в далекое Заволжье и на Кубань.
Водных ресурсов было недостатбчно в его родном краю. Реки сделали свое дело. Нужно было изыскивать новые источники для полного орошения пустыни.
В это-то время и выступил со своей идеей Измаил Ахун Бекмулатов.
- Пустыни уничтожить можно, и мы это сделаем, - сказал он в своей диссертации.
И шестьдесят лет своей жизни он отдал, чтобы доказать это.
Та водоносная шахта, о проекте которой с такой насмешкой отозвался заграничный журнал, была вырыта.
И хотя из нее не потекла река, о которой уже тогда думал Измаил Ахун, однако поднимаемые из глубин подземные воды создали большой прекрасный оазис с парками, прудами и садами, где зрели персики, апельсины, виноград. В этом оазисе и родился новый город Бекмулатовск, куда перешло управление водным хозяйством всего края.
Старый академик снова опустился в кресло.
Виктор Николаевич открыл дверь в кабинет. Бекмулатов не пошевелился. Его широкая спина и чуть опущенная голова были неподвижны.
-Здравствуй, отец,-тихо сказал Горнов.
Старик приподнял голову. В последнее время сон, глубокий и короткий, захватывал его внезапно среди работы. Но проходила минута-другая, он открывал глаза, бодрый, освеженный.
- Витя, - проговорил старик, протягивая к нему обе руки. - Совсем забыл отца. Застрял в своих лабораториях.
Ахун поднялся с кресла. Он положил обе руки на плечи приемного сына и с гордостью и довольной улыбкой смотрел на него.
Как походит Витя на своего отца! Такой же крепкий, широкогрудый, упорный и дерзкий. И эти смеющиеся морщинки в уголках глаз. Он был забавным мальчиком. Грозил надвигающемуся смерчу кулаком и кричал:
"Уйди! Не пущу!" Его забирали в охапку и уносили в палатки.
- Повидаться или дела?
- И повидаться, и дела,
- Садись, садись.
Старик еще раз обхватил сына за плечи, н, опираясь на него, грузно опустился в кресло.
