Утром через десять веков | страница 27



имени не произнесут.
утро глаз твоих. небо мое, курт.
13. 03. 11.

шелест

и чем останется любовь твоя?
пустыми комнатами в тихом здании,
где каждое окно – напоминание
о воздухе, который заключил
в себе
весь шелест
всех деревьев.
о воздухе, который помнит, что касался
твоей щеки в далеком детстве,
и знает, как однажды солнце
рассыпется на составные части.
и чем останется любовь твоя?
больным, несчастным
ударом сердца лишним
в одном из лучших
миров.
где ты, скажи мне, где ты?
радость моя, нам заменили кровь
на воздух.
слышишь шелест?
так абрикосовые сады поют.
слышишь шелест?
так абрикосовые сады твою
узнают нежность.
23. 05. 12.

люди, которых ты знал в детстве

люди, которых ты знал в детстве,
врываются в память бесцеремонно,
говорят: «мы пришли, у нас изменились лица,
мы не будем с тобой петь, за тебя драться.
мы едва-едва тебя помним».
а потом уходят,
сорвав рубежи, зачеркнув грани,
будто кто-то действительно их прочь гонит.
люди, которых ты знал в детстве,
живут теперь совершенно другой жизнью.
читают не ваши, не ваши книги,
не освобождают на улице от туфлей ноги.
кто же их забрал у тебя, заменил одного многими?
где найти город в девяносто девятом году?
мы сидели у реки, нашей медленной реки,
кто знал, что они уйдут?
на другом берегу кизил превращался в лёд.
всё вокруг замирало, моё окно
в день, когда был дождь,
становилось дном.
и река несла деревья,
топила по горлышко тополя.
если не осталось их, что осталось внутри тебя?
20. 04. 11.

тихих чужих обмороков

тот, кто любит – всегда живёт.
остальные в воздухе погребены,
славной революцией окружены,
спят в каркасных лодках
за тридевять голых земель.
а время идёт,
раковины моллюсков превращаются в мел.
деревья алчут с юга ветра, горячих смол.
если ты никого не ждал,
как будут помнить,
что ты был?
13. 02. 11.

если долго смотреть на море

если долго смотреть на море —
можно увидеть,
как эти волны
прикасались к другим волнам,
которые становились затем дождем
и наполняли влагой
квадратный дом,
где ты живешь уже много лет,
разламываешь утром горячий хлеб
нового дня…
и обжигаешься, понимая,
что будет он без меня.
11. 02. 12.

самым добрым и самым нежным

и самым храбрым

убивают самых добрых и самых нежных
и самых храбрых.
будто бы война вырывает адама ребра:
«ты не сотворишь жены,
и она не достанет саблю,
и не перережет глотку
смертям на свете всем».
снег идет,
расставляет мир по своим местам,
приносящий вести нем.
пьют деревья соки, поля рассыпают хлеб.
я ведь с детства не отпускаю ничьих рук,
никогда не оставляю на долгий срок.