Лампа дневного света. Ее мне подарили на юбилей. С тех пор она в течение 14 лет исправно светит и не тускнеет, что замечательно лично для меня, но безынтересно для настоящего повествования. Другое дело – никчемная хреновина.
Как-то плавая в водах Средиземного моря у турецкого берега, я столкнулся с некоей длиной в полтора метра и похожей на кишку хреновиной розового цвета, предположительно из пенопласта. По своему назначению она находилась в одном ряду с надувными акулами и дельфинами.
Не знаю, что тогда на меня нашло, но я привез этот подарок судьбы в Москву, немало потрудившись над его упаковкой: хреновина упорно не складывалась так, как мне было надо, и даже взбрыкивала, как живая. Тогда в моём доме бушевал ремонт. В этой стихии погиб дедушкин буфет в стиле купеческий ампир, папина румынская стенка, моя коллекция марок в трех альбомах для рисования и все мягкие дочкины игрушки. Кое-что из перечисленного – по ошибке, с мусором на вынос. А вот бестолковая хреновина с турецкого берега уцелела, хоть и болталась в разных местах квартиры под ногами у мастеров. «Если она не нужна, то мы её выкинем!» – сказали мастера и, завязав хреновину узлом, временно забросили её на шкаф. Сейчас этого шкафа уже нет, а хреновина существует до сих пор, прижатая моей кухонной дверью.
Всю жизнь валялся, пылился – отпиленный кусок дугообразной лопасти с бахромой. Роговая ткань. Гравировки не поддается, крошится, захламляет балкон. Во время остекления ус был выкинут. И – навсегда забыт, если б не вдруг возникший вопрос:
– А откуда он взялся?
Недавно увидел по телевидению передачу про Антарктиду. Был поражен догадкой:
– Из Одессы! Где я бывал в детстве.
И где базировалась китобойная флотилия «Слава» – говорят, доставшаяся нам по репарации после разгрома Германии.
Непростая история, причудливая география.
Безжалостное остекление.
Не всякая очевидная правда является уместной, а, следовательно, – безусловной правдой, потому что это условие существует – уместность.
Попробуйте, остановить любого прохожего и сообщить ему какую угодно бесспорную правду. Например:
«Кит – животное, а не рыба!» Или – остановить смеющихся прохожих со словами: «Увы, господа, как бы вы ни были веселы, всё равно найдется какой-нибудь гад, который испортит вам настроение!» И даже, если вы сообщите прохожему что-то для него очевидно полезное: «Курить вредно!» или дружески приободряющее: «Вы продвигаетесь в верном направлении!» – всё равно прохожий воспримет эту правду исключительно как помеху на его пути. Ибо называется этот путь – прайвиси, в смысле – не твоё дело, то есть – его частное дело. Во что невозможно поверить, когда прохожих вокруг – целая армия!
