| She was sensible and clever; but eager in everything: her sorrows, her joys, could have no moderation. | Она была умна, но впечатлительна и отличалась большой пылкостью: ни в печалях, ни в радостях она не знала меры. |
| She was generous, amiable, interesting: she was everything but prudent. | Она была великодушна, мила, загадочна - все что угодно, но только не благоразумна. |
| The resemblance between her and her mother was strikingly great. | Сходство между ней и матерью казалось поразительным. |
| Elinor saw, with concern, the excess of her sister's sensibility; but by Mrs. Dashwood it was valued and cherished. | Чувствительность сестры внушала Элинор тревогу, но миссис Дэшвуд восхищалась этим качеством дочери и всячески его лелеяла. |
| They encouraged each other now in the violence of their affliction. | Теперь они с Марианной неустанно поддерживали друг в друге бурную печаль. |
| The agony of grief which overpowered them at first, was voluntarily renewed, was sought for, was created again and again. | Сразившее их горе от невозвратимой утраты теперь нарочито растравлялось, усугублялось, воскрешалось вновь и вновь. |
| They gave themselves up wholly to their sorrow, seeking increase of wretchedness in every reflection that could afford it, and resolved against ever admitting consolation in future. | Они всецело предались его мукам, питали их всеми способами и твердо отвергали даже мысль о возможном утешении пусть в самом далеком будущем. |
| Elinor, too, was deeply afflicted; but still she could struggle, she could exert herself. | Элинор тоже горевала всем сердцем, но она боролась с собой, старалась взять себя в руки. |
| She could consult with her brother, could receive her sister-in-law on her arrival, and treat her with proper attention; and could strive to rouse her mother to similar exertion, and encourage her to similar forbearance. | У нее достало сил советоваться с братом, а также достойно встретить невестку и держаться с ней, как требовали правила хорошего тона. Она пыталась побудить к тому же и свою мать, вдохнуть в нее такую же терпеливую твердость. |
| Margaret, the other sister, was a good-humored, well-disposed girl; but as she had already imbibed a good deal of Marianne's romance, without having much of her sense, she did not, at thirteen, bid fair to equal her sisters at a more advanced period of life. |
