|
| He contrived to get a glimpse of Montanelli once or oftener in every week, if only for a few minutes. | Все же раз, а то и два раза в неделю он улучал минутку, чтобы заглянуть к Монтанелли. |
| From time to time he would come in to ask for help with some difficult book; but on these occasions the subject of study was strictly adhered to. | Иногда он заходил к нему с книгой за разъяснением какого-нибудь трудного места, и в таких случаях разговор шел только об этом. |
| Montanelli, feeling, rather than observing, the slight, impalpable barrier that had come between them, shrank from everything which might seem like an attempt to retain the old close relationship. | Чувствуя вставшую между ними почти неосязаемую преграду, Монтанелли избегал всего, что могло показаться попыткой с его стороны восстановить прежнюю близость. |
| Arthur's visits now caused him more distress than pleasure, so trying was the constant effort to appear at ease and to behave as if nothing were altered. | Посещения Артура доставляли ему теперь больше горечи, чем радости. Трудно было выдерживать постоянное напряжение, казаться спокойным и вести себя так, словно ничто не изменилось. |
| Arthur, for his part, noticed, hardly understanding it, the subtle change in the Padre's manner; and, vaguely feeling that it had some connection with the vexed question of the "new ideas," avoided all mention of the subject with which his thoughts were constantly filled. | Артур тоже замечал некоторую перемену в обращении padre и, понимая, что она связана с тяжким вопросом о его "новых идеях", избегал всякого упоминания об этой теме, владевшей непрестанно его мыслями. |
| Yet he had never loved Montanelli so deeply as now. | И все-таки Артур никогда не любил Монтанелли так горячо, как теперь. |
| The dim, persistent sense of dissatisfaction, of spiritual emptiness, which he had tried so hard to stifle under a load of theology and ritual, had vanished into nothing at the touch of Young Italy. | От смутного, но неотвязного чувства неудовлетворенности и душевной пустоты, которое он с таким трудом пытался заглушить изучением богословия и соблюдением обрядов католической церкви, при первом же знакомстве его с "Молодой Италией"[15] не осталось и следа. |
| All the unhealthy fancies born of loneliness and sick-room watching had passed away, and the doubts against which he used to pray had gone without the need of exorcism. | Исчезла нездоровая мечтательность, порожденная одиночеством и бодрствованием у постели умирающей, не стало сомнений, спасаясь от которых он прибегал к молитве. |
