— Виноват буду я и только я! — подхватил Боб.
Настя как-то автоматически кивнула им вслед, не в силах оторваться от зеркала. Ей и правда хотелось остаться одной. Хоть ненадолго. Но кто ж это позволит новорожденной звезде? Только не Славин! Потому что именно он и возник в зеркальном овале за спиной Насти.
— Чудо… — пробормотал он. — Ты — чудо!
И, подумав, добавил очень серьезно: «Звезда!» А Настя вдруг поняла, что впервые за все время знакомства видит этого вечно ерничающего Славина серьезным.
— Тебе правда понравилось?
— Разве только мне? — он растерянно улыбнулся. — Я вдруг почувствовал себя таким паршивым котенком…
— Ничего, тебе полезно!
— Да? Ну да, наверное… Настя, я подумал, может быть, ты согласишься быть моей девушкой?
— Что-что? В смысле? — От удивления она даже отвлеклась от своего нового, притягивающего взгляд, отражения.
— Я даже приставать к тебе не буду… По крайней мере, постараюсь… А ты будешь просто ходить со мной на всякие вечеринки, для журналов сниматься, ну и для клипов, конечно, а?
— Здорово! — ядовито восхитилась Настя. — Главное — заманчиво: стать твоим аксессуаром, чем-то вроде рубашки от «Гуччи» или новой машины!
— А что тут плохого?
— То, что я живая и не продаюсь!..
— Все продаются, — он вздохнул и сел в соседнее кресло.
Настя совсем было собралась возмутиться, но, еще раз взглянув на Андрея, отчего-то воздержалась.
— Не продаются, Настена, те, которых не покупают… Я продаю свой голос, ты можешь продать свою красоту…
— Еще чего! — не выдержала девушка. — Красоту не продают, ее дарят любимому человеку… Я, во всяком случае, так и поступлю.
— Неужели? — Славин посмотрел на Настино отражение ласково и невесело. — А он вытрет об нее ноги. Запомни, девочка: мужчины подарков не ценят, они ценят то, за что заплатили! Чем больше заплатили, тем больше ценят.
Что-то было не так в их разговоре. Возможно, и все не так в словах Славина, вопреки железной логике. Или это она, Настя, чего-то не понимает, а может, и не поймет никогда? Оттого что, даже став на какую-то долю секунды звездой маленького подиума, все равно была, есть и будет провинциальной дурочкой, обмирающей от ужаса перед логикой большой и сверкающей бриллиантовым разноцветьем жизни?.. Такой настоящей по сравнению с ее прежней и… такой, по сравнению с той же, прежней, выдуманной… Ох, она совсем запуталась!
— Может, ты и прав, — пробормотала Настя и прикрыла глаза от внезапно накатившей усталости. Славин понял ее и поднялся, чтобы уйти. Он все еще был серьезен и даже хмур.
