— Вот это ты молодец! — Дон, как выяснилось, тоже был в восторге. — Умей быть благодарной — и получишь все… Ну что, поехали? А то гости — это хорошо…
— Антон! — Мария Петровна смотрела на него по-прежнему если и не сурово, то строго. — Настя останется здесь. У меня.
— Мария Петровна, мне неудобно… — Настя почувствовала, как краснеет. — Я…
— Все, разговор окончен, вопрос решен… Антон?
— Сдаюсь! — И подняв руки, Дон Антонио попятился в сторону прихожей…
А Мария Петровна, словно и не произошло ничего особенного, деловито указала пальцем на визитку, которую Настя все еще растерянно вертела в руках.
— Прочти-ка вслух, а то я без очков — пас…
— Конечно! Вот: «Виктория». Салон красоты. Фитнес-центр. Пластическая хирургия. Ой, я забыла спросить, кем меня возьмут!
— Ну пока, наверное, точно не директором! — И, улыбнувшись Настиному смеху, хозяйка дома кивнула в сторону кухни: — Посуду мыть умеешь?
— Конечно! Мария Петровна, а я правда вам тут сегодня не помешаю?
— Почему только сегодня? Поживешь пока у меня, маленькая комната все равно пустая… Вдвоем веселее, верно? Поработаешь, осмотришься, а там видно будет… Так ты, говоришь, любишь мыть посуду?
— Умею, а не люблю! — рассмеялась Настя. — Мыть я люблю полы, это легко… А посуду мы с мамой дома всегда по очереди мыли: день она — день я. Я… так по ней соскучилась! Я имею в виду маму, а не посуду.
— Только по ней?
— А по кому же еще? Отца у меня нет.
— Умер?
— Надеюсь, жив и по-прежнему где-то здесь, в Москве… По правде говоря, я в юности мечтала его найти…
Мария Петровна не выдержала и фыркнула, как девчонка:
— А сейчас у тебя, видимо, зрелость!
— Конечно! Это я только с виду такая наивная, с детской стрижечкой… А внутри очень и очень взрослая!
— Похоже, тебе и впрямь пора спать, а то ты, девонька, уже почти бредишь… Пойду постелю!
«Боже мой, — прошептала Настя, проводив глазами Марию Петровну, — знала бы мамочка, как мне сегодня повезло! О Господи, какой прекрасный день!..»
День был, с Настиной точки зрения, настолько прекрасен, что, даже оставшись одна в уютной маленькой комнате, она никак не решалась его завершить.
Дождь на улице давно кончился и теперь с приоткрытого балкона тянуло влажным, пронизанным незнакомыми запахами, воздухом.
Ноги сами вынесли ее на балкон, и девушка замерла, потрясенная целым морем огней, раскинувшихся у ее ног. Там, внизу, лежала огромная Москва, никогда не засыпающая, со своими шумами, огнями, прохожими, еле угадывающимся стуком колес и глухим подземным дыханием метро. Москва… Москва!..
