В конце каждый встречи он внезапно утрачивал свой свирепый пыл и, вечно заставая аудиторию врасплох, падал на колени в молитве.
Три года спустя в его сторонниках энтузиазм достиг такой силы, что маленькой Шотландии их было уже не удержать.
В Глазго толпа прямо с собрания направилась в местный Дом Инкубаторов и разрушила его от подвала до крыши. Мало того, что был причинен значительный материальный ущерб, это стало прецедентом, который принялся горячо обсуждать весь цивилизованный мир. Если коротко, то предмет спора можно было сформулировать так: «Является или нет убийством уничтожение плода, который вынашивается в инкубаторе?»
Затем подобное нападение было предпринято в Эдинбурге. Толпу там, правда, удалось разогнать, но были жертвы как среди нападавших, так и в рядах полиции.
В Данди слишком восторженные последователи Уотсона попытались ввести «сухой закон», при помощи разгрома всех лицензированных питейных заведений. По улице лились реки напитков, а головы полицейских казались самым удобным местом, о которое можно разбивать бутылки.
Правительство стало принимать меры, и было выписано множество ордеров на арест как последователей Уотсона, так и самого адепта, как подстрекателей волнений в большинстве городов Шотландии. Правда, Уотсона так и не удалось арестовать, он попросту исчез. И правительство избавилось от множества проблем, вызванных его действиями.
ЗАТЕМ ЛЕТ СЕМЬ спустя он появился в Америке. Точная дата его прибытия, как и то, чем он занимался эти семь лет, навсегда остались тайной. Кроме того, он больше не был Джозефом Уотсоном, а выбрал себе новое имя – Ной Уотсон, хотя никто так же не знал, чем он руководствовался, выбирая себе это прозвище. Однако, было точно известно, что Джозеф и Ной Уотсон один и тот же человек, так как любой, кто хоть раз видел его, уже никогда бы не смог перепутать.
Он все еще бичевал различные организации и общества, которые пытались изменить природу к лучшему, но теперь стал более расплывчатым в обвинениях зла, и более яростным в своих предупреждениях о «грядущих испытаниях». Всего лишь за несколько лет, он бросил благодатное семя идеи, которое в его кипучем уме выросло в мысль, что мир вскоре рухнет или, по крайней мере, будет «наказан за творимое зло» какой-то всеобщей катастрофой.
Теперь нам может показаться странным, когда человек не только сам верит в подобные вещи, но и убеждает других в своей правоте. Однако нужно помнить, что в двадцать втором веке наши знания об окружающем мире, как и многие другие знания, находились в крайне рудиментарном состоянии. Любой человек мог предсказать конец света и обнаружить, что даже образованные люди верят в его пророчество, не требуя особых доказательств.
