| Not, General Compson said, the hardship to sense and the outrage to sensibility of the two years' sojourn, but Sutpen: that only an artist could have borne Sutpen's ruthlessness and hurry and still manage to curb the dream of grim and castlelike magnificence at which Sutpen obviously aimed, since the place as Sutpen planned it would have been almost as large as Jefferson itself at the time; that the little grim harried foreigner had singlehanded given battle to and vanquished Sutpen's fierce and overweening vanity or desire for magnificence or for vindication or whatever it was (even General Compson did not know yet) and so created of Sutpen's very defeat the victory which, in conquering, Sutpen himself would have failed to gain. | Да, целых два года терпеть не столько издевательство над здравым смыслом и оскорбление своих лучших чувств, сколько Сатпена, сказал генерал Компсон; лишь художник мог терпеть жестокость и спешку Сатпена и все же суметь обуздать мечту о мрачном величавом замке, на который явно нацелился Сатпен, ибо усадьба в том виде, как он ее задумал, была бы лишь немногим меньше тогдашнего Джефферсона, и маленький угрюмый измученный иностранец один на один сразился и победил неистовое непомерное тщеславие Сатпена или стремление к величию, к самоутверждению или к чему-то другому (этого не знал еще даже и сам генерал Компсон) и таким образом создал из самого пораженья Сатпена победу, которой самому Сатпену - даже выиграй он эту битву -едва ли удалось бы добиться. |
| So it was finished then, down to the last plank and brick and wooden pin which they could make themselves. | Итак, дом был закончен - до последней доски, кирпича и деревянной шпильки, которые они могли изготовить сами. |
