Если это Павел, ей больше нечего ему сказать, и извинения ей не нужны.
Но за дверью топчется сосед из квартиры напротив — Николай. Сима вздохнула и открыла дверь. Вот любопытно, этому-то что понадобилось?
Она его толком даже не рассмотрела тогда. Ну, мужик как мужик, высокий, мускулистый, подстрижен коротко. Сима понимает, что даже лица его не запомнила, потому что в силу обстоятельств всегда старалась как можно скорее прошмыгнуть в свою квартиру.
Но теперь-то время есть, и оставалось только надеяться, что у Николая нет безумной ревнивой жены, которая через пять минут явится в ее квартиру.
— Привет. — Николай смотрит на нее исподлобья. — Ты как, все в порядке?
— Ну да. — Сима пожала плечами. — А что?
— Да я шум слышал, и поскольку решил, что больше не буду делать вид, что ничего не происходит, то подумал — надо наведаться. Это ты на Пашку сейчас так кричала?
Сима пожала плечами — ну, может, и кричала, и что?
В ней вдруг проснулась отвага, которой, как она думала, отродясь не водилось. Вот Сэмми был бойцом, никогда не пасовал перед врагом, а она старалась «не уподобляться». И пока она гордо не уподоблялась, ее жизнь превратилась в нечто весьма посредственное: когда она снимала квартиру, хозяева частенько вели себя по отношению к ней не слишком порядочно, и Сима просто съезжала, кочуя по городу. А когда купила собственную квартиру, то почти год позволяла вздорной старухе травить ее, ни разу не дав отпор. Причем сейчас она представить себе не может, почему вела себя как бесхребетная идиотка. Ведь когда-то она дала себе слово, что никто и никогда больше не будет обращаться с ней дурно, она этого просто не позволит.
Но теперь вдруг стало ясно, что она, по сути, всегда уклонялась от прямой конфронтации. В детстве это было продиктовано правилами выживания, она не могла открыто конфликтовать со взрослыми, имеющими по отношению к ней неограниченные права, — и когда она повзрослела, то просто ушла. Уклонилась от прямого конфликта, и тогда это решение было правильным, но, как оказалось, применять данный метод во всех жизненных случаях не всегда хорошо.
И теперь Сима понимает, что так, как раньше, вести себя больше не будет. Это словно Сэмми оставил ей в наследство свою отвагу, и теперь пасовать перед агрессором Сима просто не может. Вот — не может, отныне и навсегда. И не важно, что в ней метр шестьдесят пять роста и весит она сорок семь килограммов, что вкупе с рыжеватыми кудрями и синими глазами в длинных рыжеватых ресницах выглядит не слишком грозно. И пусть это выглядит вообще как угодно, только теперь Сима никому не позволит собой помыкать и убегать с поля боя больше не намерена.
