— Они замечательные, я знаю. — Таня улыбнулась. — Но в целом цыгане совсем другие. Ты себе даже не представляешь, какие иногда дикие вещи происходят. Знаешь, есть даже касты — те цыгане, что живут очень бедно, и те, что богаче. И эти традиции женить детей в подростковом возрасте, а эти свадебные обычаи с двумя платьями — сначала белое, потом молодые удаляются в спальню, и после всего девушку наряжают в красное, а ее рубашку со следами крови демонстрируют гостям, унижение ужасное и дикость, и многое… В общем, я такого себе никогда не хотела, а уж своим детям и подавно. А в полиции искать кого-то вообще не вариант, там все еще печальней, чем у цыган.
— Как это?
— Как-как… Мужской коллектив, начни с кем-то роман, сплетням конца не будет, мужики — сплетники похлеще баб. А если не выйдет, то что, следующего искать — в той же среде? Там такие слухи будут, что… В общем, не вариант, лучше не связываться вообще. А годы-то идут, мне двадцать четыре уже, пора подумать о семье.
— Понятно.
Сима вздохнула и задумалась.
Она романов предпочитала не заводить. Не то чтобы ей никто не нравился, но вот доверять она никому не могла, и это сводило на нет любые отношения, и в какой-то момент Сима решила, что ей достаточно только Сэмми. И, видит Бог, было достаточно.
— Письмо давай, прочитаем.
— Точно, я и забыла. — Таня полезла в сумочку. — Я его распечатала на принтере.
Сима развернула сложенный вчетверо лист с напечатанным текстом.
— Ты знаешь, это не любовное письмо. — Сима виновато смотрит на Таню, отчего-то чувствуя себя виноватой. — Это проповедь о морали и Иисусе. Сидит такой проповедник и завлекает к себе новых адептов.
— Проповедь?!
— Цитаты из Библии. — Сима вздохнула. — Мир сошел с ума… Мужики, вместо того чтобы ухаживать за женщинами, либо пьют в темную голову, либо ударяются в разные глупости — игры, войнушку, религию… Ты не расстраивайся только.
— Просто я себе уже напридумывала всякого… Ай, да ладно! Черт с ним, пусть сидит, проповедует, кретин! — Таня вдруг подскочила. — Ой, а сегодня же памятник надо забрать! Поехали скорее, Ромка звонил, а я позабыла за болтовней!
Сима рада, что скользкая тема идиотского письма отошла на второй план, ей жаль было разочаровывать Таню, и она рада, что та, похоже, не слишком расстроилась.
* * *
Памятник получился удивительный.
Сима рассматривает кусок зеленоватого камня, на котором Сэмми очень узнаваем. Ну, и даты рождения и смерти, как полагается.
