Насчет сроков рассмотрения сметы Азим Рахимович договорился где-то между восьмым и четырнадцатым тостом, а выбить единицу для торговой точки оказалось куда труднее. Джураев, от которого все зависело, сидел далеко, и к нему со всех сторон подходили самые разные люди.
Азим Рахимович мог бы удивиться тому, что на юбилейном банкете, посвященном одному из математиков далекого прошлого, присутствовал товарищ, ведающий торговлей в городском масштабе. Просто ни один банкет не обходился без этого малорослого, поджарого, похожего на дипломата немолодого уже человека с седой головой и лицом смуглым и чуть тронутым оспинами. Джураев мало ел и мало пил, к концу банкета выглядел так же свежо и подтянуто, как и вначале. Он выслушал Азима Рахимовича внимательно, хотя корректность его отдавала снисходительностью.
— Вообще-то так не делается. Нельзя допускать, чтобы каждое учреждение имело свой магазин. Я подумаю. У меня к вам тоже есть просьба. У вас работает племянник моей жены, очень умный и хороший парень. Кто-то там его обижает. Может быть, вы лично разберетесь, если найдете время.
Легкость, с которой его ставили в положение — услуга за услугу, неприятно поразила Азима Рахимовича.
— Кто этот молодой человек? — спросил он.
— Эркин. Сын Ильяса Махмудовича. Мы женаты на сестрах.
Не зная, что ответить, Азим Рахимович медлил, и его тут же оттер от Джураева другой проситель, бородатый и толстый, не то архитектор, не то художник.
В субботу утром жена сказала ему:
— Нам необходимо навестить Ильяса Махмудовича.
— Сегодня? — Азим Рахимович почувствовал, как у него заныло под лопаткой. Он знал это ощущение. Пять лет назад врачи определили у него стенокардию. Сразу после защиты докторской. Именно тогда он бросил курить, по утрам занимался йогой, научился играть в теннис.
— Нет, — успокоила жена. — Но в ближайшие дни. Уже несколько человек намекали на это. Мы обязаны. Ведь он так много сделал для тебя.
— Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас я не могу к нему ехать. Он не будет рад, наоборот. Отрицательные эмоции. И потом, разве к нему пускают? — с надеждой на отрицательный ответ спросил Азим Рахимович.
— Пускают. Я узнала. Это пока, слава богу, не инфаркт, обострение ишемической болезни, подскочило давление. Ему разрешают выходить в сад.
Два выходных дня прошли для Азима Рахимовича под знаком тягостных мыслей о предстоящем визите. Обычно именно в выходные дни ему удавалось поработать для себя. Он запирался в кабинете и анализировал эксперименты, выполненные за неделю, читал диссертации, писал отзывы, отвечал на деловые письма коллег. А тут не работалось, каждый еле слышный из кабинета телефонный звонок наполнял его ожиданием дурных вестей, под левой лопаткой болело все сильней, боль отдавала в руку, немели пальцы.
