На свой английский Эркин надеяться не мог и, как ему тогда показалось, уклонился довольно ловко, сказав, что стесняется плохого произношения.
И это вспомнилось сейчас некстати. Отвратительной дороге конца не предвиделось, валуны встречались все чаще.
— Я слышал, что ты совсем уже была готова к свадьбе? — сказал он Диле. — Да и парень, кажется, хороший. Медик?
— Медик, — ответила девушка. — Тоже аспирант, как вы.
— Почему же расстроилось все? Кто виноват? Он или ты?
— Так получилось, — ответила она.
— А все же?
— Не хочется говорить.
— У нас ведь редко так бывает. Родители потратились, перед родственниками неудобно.
Любопытство Эркина было неприличным, для узбекской среды просто недопустимым. Диля совсем потеряла уважение к своему спутнику. Жалость, свойственная хорошим женщинам даже в отношении плохих людей, перешла в презрение.
— А ты с ним целовалась? — спросил Эркин по-русски.
Дильбар ответила по-узбекски пословицей, он не понял.
— Что ты сказала? Не уловил.
— По-русски это звучит мягче, — строго сказала она. — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Примерно так.
За крутым поворотом, за скалой, нависшей над пропастью, открылась небольшая долина и в ней освещенный вечерним солнцем кишлак. Сначала две кошары, потом с десяток давней постройки домиков с низкими дувалами, сложенными из обмазанных глиной камней, таких, которых так много было на дороге. Деревья тут росли худосочные. Людей вовсе не было видно. Посередине улицы в раздумье стояли два черных барана. Эркин отрывисто просигналил, и тут же из какого-то двора выбежала девочка лет семи или восьми с голубым хулахупом в руках.
— Где тут у вас сельсовет? — спросил Эркин по-узбекски.
— Не знаю, — ответила девочка.
— Как не знаешь? Сельсовет есть?
Девочка пожала узенькими плечиками. Черные близко посаженные глаза под густыми сросшимися бровями смотрели весело и удивленно.
— Почему у вас машина желтая? — спросила она. — Я таких не видела. Разве бывают?
Диля расхохоталась.
— Сестренка, — сказала она, — в вашем кишлаке есть человек по имени Бободжан-ата Батырбеков?
— Нет, — девочка мотнула решительно. — В кишлаке нет, выше есть. Видите, вон там на бугре две белые березы растут?
Она так и сказала «белые березы». Только в Узбекистане, пожалуй, к слову «береза» обязателен постоянный эпитет «белая». Диля посмотрела туда, куда протянулась худенькая ручка, и действительно увидела две слабые березки, а над ними дом за невысоким дувалом.
— Холодно здесь, — сказал Эркин, поднял стекло и зло газанул на первой скорости.
