— Какого черта ты там чешешься! Острые осколки убери с дороги, живо!
Раймо схватил лопату, подбежал к самосвалу и стал отгребать острые осколки, высыпавшиеся из кузова. «Черт с ним, повкалываю, постараюсь им угодить. Небось не целый же день они будут так глотку драть… Вот бы посмотрел отец, как классовая солидарность выглядит на деле, среди жадных до заработка сдельщиков. Надо было спросить у Корхонена, получает ли и подсобник долю из общей сдельной нормы? А то за почасовую плату не стоит надрываться». Мысли Раймо отдавались в мозгу, как удары лопаты о каменистую землю. Некогда было даже взглянуть на часы. И только когда шум и грохот вдруг утихли. Раймо понял, что начался обеденный перерыв.
Часть рабочих, взобравшись на самосвалы, отправив лась в столовую. Другие достали свои завтраки и присели в тени тут же, на стройплощадке. «Неохота ехать в столовую за картофельной похлебкой», — подумал Раймо и тоже остался.
— Новичок? — спросил его сосед.
— Да, первый день сегодня.
— Ну и как?
— Те, кто на машинах работает, держатся, как важные господа!
— Да, они себе цену знают. Не обращай внимания, — сказал пожилой рабочий.
— Я с такими порядками еще не сталкивался, — сказал Раймо, растянувшись на куче гравия.
Солнце пробивалось сквозь ветви берез, и Раймо, со-щурясь, смотрел на ободранные самосвалами стволы деревьев, растущих по берегу реки.
Вторую половину дня Раймо работал изо всех сил, чтобы не давать повода для замечаний. Без пяти два экскаватор, лязгая гусеницами, осадил назад, ковш его с глухим стуком уткнулся в песок, и мотор заглох. Перфораторщики отнесли свою технику наверх, и вдруг протяжно завыла сирена. От мощного взрыва дрогнула земля, скала, треснув, осыпалась вниз большими глыбами. Смена кончилась.
Раймо взял свою сумку и пошел с рабочими в барак. Самые быстрые мчались, как будто спасаясь от дождя. Одни с ходу бросились мыться в баню, другие обступили пивной киоск. Раймо, открыв дверь второго барака и увидев свободную койку, сразу же лег и заснул.
— Что, уже утро? — спросил Раймо с трудом продирая глаза, когда кто-то потянул его за штанину. Перед ним был приземистый темноволосый парень с бутылкой водки в протянутой руке.
— Я Ранта. Неважно, утро или вечер, на вот, хлебни! Уж больно ты мрачный. Наверно, крепко досталось.
— Меня зовут Рами. А разве можно пить на работе?
— А, чепуха! Раз мужчина на бровях не ползет, значит трезвый. На, хлебни.
Раймо отпил из горлышка и, скривившись, спросил: