Хакала закурил, пуская клубы дыма.
— Опять ты пустое болтаешь, — сказала старая хозяйка, подавая кофе на стол.
— Нет, не пустое. Вот и тут, в соседней избушке, с девушкой вышло худо, и она грозила утопиться, но я ей сказал: не делай этого, милая! Нельзя на себя руки накладывать. И она пришла потом обратно, домой, когда родила. Но у них избушка холодная, так она пришла сперва к нам. А ее брат явился, стал ругать и проклинать младенца. Я ему сказал: не кляни, добрый человек, невинное дитя! Но такой он отчаянный, буйная голова, что ему все без толку.
Раймо прихлебывал кофе и с хрустом грыз сухую баранку.
— Ты бы рассказал Раймо, какой сон видел запрошлой ночью.
— Этот сон я еще, почитай, никому и не рассказывал, только тебе одной. Как будто стоял я вот тут, на нашем крыльце, и вдруг как зашумело, засвистело над головой, я поднял глаза к небу и вижу: большая береза, со всеми корнями, летит с востока на запад, точно ее бурей из земли вырвало. И потом она вдруг вспыхнула пламенем да как грохнется наземь — вон туда, на картофельное поле! И что бы это могло значить? К несчастью, должно быть.
Раймо стал собираться.
— Посиди еще, куда тебе спешить?
— Надо спецовку подготовить на завтра.
— Ну, прощай пока, заглядывай, как мимо пойдешь.
Раймо вышел на крыльцо и глубоко вздохнул, как будто хотел разом освободиться от духоты тесной избушки и стариковских речей. Что это, озлобленная старческая ворчливость или правда? Какие зеленые вершины холмов! А голос Хакала все еще звучит в ушах. Жители этого поселка замшели в своих конурах. Но все-таки они тут все как одна семья. Как приятно распрямиться, взмахнуть руками, выворотить с корнями куст!
5
В понедельник утром Раймо отправился на строительство электростанции. Он шагал по новой щебеночной дороге, размахивая выгоревшей на солнце сумкой. Мимо с ревом проносились тяжелые грузовики, и тогда клубы пыли на минуту застилали все вокруг, но, когда пыль оседала, глазу открывались вывороченные трактором коряги, наваленные по сторонам дороги, — они были похожи на застывших спрутов.
Раймо озирался вокруг: казалось, вся эта техника, стянутая к речному порогу, готовилась сокрушить и перетрясти не только скалистое ложе реки, но и его, Раймо, душу. Там и сям виднелись разбросанные у опушки леса бараки. Вдали, за рекой, высилась громада арочной плотины. Перед низким одноэтажным зданием собрались люди. Раймо подошел поближе и увидел Корхонена, который, стоя на крыльце, раздавал наряды.