— Нельзя, спешу, мне надо зайти в главную контору.
Раймо вскрыл пачку сигарет, но Корхонен замахал рукой и, прибавив шагу, пошел вниз по улице. Раймо посмотрел на свои руки так, словно на них уже были рабочие рукавицы. Черт побери, ай да Рейска! Вот повезло, теперь кончится проклятая неуверенность.
Когда Раймо вернулся домой, Кайса сидела на кухне у окна, расчесывая волосы, чтобы завязать их в пучок.
— Хорошо, что успел до дождя. Забыла я тебе сказать, чтобы купил на рынке ряпушки.
Раймо сел в качалку, полистал иллюстрированный журнал и как бы между прочим сообщил новость:
— С понедельника выхожу на работу.
— Слава богу. Куда же ты устроился?
— На строительство электростанции.
— А я этой ночью видела сон, будто ты ходишь вокруг большого белого дома и каждый раз, как только я тебя окликну, ты отворачиваешься от меня и одежда на тебе становится черной, а потом ты пошел и сел у колодца. Тут я проснулась и до утра не могла больше заснуть. Что бы все это значило?
— Жизнь от снов не зависит, — сказал Раймо, продолжая листать журнал и прислушиваясь к шороху дождя за окнами.
Под вечер дождь перестал, и солнце проглянуло меж сизых туч. Раймо стоял на крыльце и глубоко вдыхал запах мокрой травы. Кайса набрала из железной бочки дождевой воды, чтобы полить цветы в доме. Раймо посмотрел в сторону дороги и увидел сгорбленного старика, бредущего с палкой по тропинке.
— Это к нам идет хозяин Хакала. Он живет в собственном доме — вон в той избушке, — объяснила Кайса.
— Мир дому сему. Ох, устал, дайте отдышаться. Что у вас новенького, соседи?
Райцо пожал гостю руку.
— Входите, посидите у нас, — пригласила Кайса.
Когда Хакала осторожно уселся в качалку, Раймо предложил ему сигарету.
— Вот, пришел поглядеть на Раймо. А то зимой приезжал, а мы и не виделись.
Морщины на лбу старика напоминали рисунок, оставленный волнами на гладкой песчаной отмели. Когда он говорил, его густые седые усы шевелились и топорщились, как ежики.
— Знаешь, Раймо, я молодым пошел в люди и всякую тяжелую работу делал; но тогда, конечно, и сила у меня была в плечах, так что я работы не боялся; и ты послушай, какой я был отчаянный парень — ходил по ярмаркам, лошадьми торговал, а там ведь, как положено, после сделки — могарыч… Сколько того спирту выпил!.. Многие крепкие мужики не выдерживали, бывало, совсем с катушек долой, а иные так и вовсе богу душу отдавали… А в свое время нашел я мою мамочку, и вот теперь уже все дети в люди вышли, на своих ногах стоят. Но в строгости приходилось держать: бывало, и прикрикнешь и крепкое слово скажешь. В наследство им дать ничего не мог, кроме здоровья. Средний сын в Швеции, наладчиком на каком-то заводе, я уж не помню, как это место называется, у него там и дом, и машина, и все. Прошлым летом приезжали в отпуск, так я с внучатами и поговорить не мог: все только по-шведски лопочут. Вот так-то;