Помню, что мой брат, когда ему было четырнадцать лет, носил пальто, доставшееся от двоюродного брата. Обычное серое пальто с темными пуговицами. Разумеется, оно было не новое, но вполне сносное на вид, годное. Но сколько моему братцу пришлось выслушать скверных слов от злобного Алеши! «Что за драный тулуп, дружище? – орал на всю улицу Алеша. – Ты что, сдурел? Где ты это взял? Раскопал могилу, снял с покойника?»
Мой брат Саша не был храбрецом-острословом, мгновенно реагировать не умел. Поэтому он сильно смущался, краснел. Приходил домой, снимал пальто и швырял его в угол. Говорил нашей мамочке, что больше эту вещь не наденет. И мы его убеждали, что дело не в пальто, оно ни при чем. Вещь как вещь, такая же, как у всех. Дело в Алеше, в этом злом, ничтожном человеке. Нужно дать ему отпор… Отпор!
Саша усмехался и мотал головой. Насчет отпора – это можно, вот только кто первый? Алеша не простой паренек с нашей улицы, а жестокий, бешеный, дикий. Решительный. Что ему стоит выхватить нож? Или схватить железный прут? Или палку? И останешься калекой!
Так говорил мой брат, и мы его понимали. Потому что все это было правдой.
Дать отпор Алеше никто не решался, поскольку он действительно мог искалечить. Все помнили случай, когда он набросился с черенком от лопаты на парня старше себя на пять лет. Ему было четырнадцать, а тому, с кем он подрался, девятнадцать. Казалось бы, это не только приличная разница в возрасте, а еще и превосходство в физической силе. Но все вышло не так, как должно было выйти. Все потекло иначе. И это было очень жестоко.
Через три дома от нас жили дядя Коля и тетя Оля С., работники хлебозавода, и вот однажды их сын, которого год назад призвали на службу в армии, приехал в отпуск из воинской части. Лето только началось. Стояли теплые дни. Алеша, как и другие подростки, большую часть времени проводил на улице. В тот день он сидел на заборе, бездельничал, швырял камни в кошек и в птиц, курил. Рядом с ним околачивались его верные приятели, которые, по сути, и приятелями-то не были, а из-за страха покорились ему и всячески прислуживали. И вот на улицу вышел сын дяди Коли и тети Оли С., Михаил. Приехал ночью, на поезде. И его еще никто, кроме родителей, не видел.
Он вышел в военной форме. Ботинки тщательно начищены, на голове фуражка, а на груди блестят значки.
Вероятно, он хотел, чтобы люди на него посмотрели, на то, как он окреп и возмужал, и на все прочее. Ведь он действительно изменился в лучшую сторону.
