Мысли сердца | страница 42



Там найдет грехов своих излет,
Если уж созрел для покаянья плод.

Танцы моего Востока

Бухарские танцы под небом азийским
Лучились порывом любви к друзьям.
В круговороте ладони лихие
Дарили отраду нашим глазам.
Мир тот плясал, пел, веселился,
Под радость седых отцов, матерей,
А дети учились восточной культуре,
Там впитывая дух общины своей.
С надеждой родители представляли
Судьбу детей их в стране родной.
Но жизнь по иному у нас случилась,
Мы ныне живём на земле другой…
Ах, яркий танец бухарский.
Не танец – любви азарт.
Такая бесценная радость,
Что даже – слезы в глазах.
Дутар и домбра будто пляшут
И звуки уходят во тьму,
Все наши ладони дружно
Протянуты миру сему.
Бухарско-еврейская пляска,
Сверканье весёлых глаз –
Еще не забытая сказка
Земли, где нет уже нас.

Чувство совести

Подчас беспечно мы идём вперед,
Не думая, что будет, наперед.
И нашим детям, как и нашим внукам,
Осмыслить бы свой длительный поход…
Но мои мысли постоянно – с ними,
О том, чем жить им через много лет
И сохранится ли в них память
О тех, которых с ними нет.
Теперь ведь, в 21-ом веке,
Уже бегут иные времена
Не захлестнёт ли наши души
Стыда печальная волна?
Смогу ли я своею страстной речью
Увлечь сегодняшних ребят,
И отзовутся ль мне их дети?..
Всем в жизни предстоит найти себя…

Имею я вопрос

– Я вопрос такой имею::
Разве плохо быть евреем?
– Как точней тебе сказать…
Им не всяк сумел бы стать!
Я то знаю – жизнь прожил:
Побеждал, но потужил…

Меняем мы фамилии

Мы, эмигранты, все евреи,
И, конечно, не из Кореи.
Мы гонимы во всём мире,
Потому и меняем тут фамилии.
Ведь что сменилось для еврея?
Американский хлеб тут не вкуснее,
Но за ум здесь не гонимы,
А хотим принять тут псевдонимы.
Ну, скажите мне на милость,
Мастерство ума здесь изменилось?
Почему ж сейчас у наших юнцов
Жажда отказаться от имен отцов?
Но, как бы ни было нам тут,
Они за это вряд ли что-то ждут.
И их судить я не берусь.
Боюсь, что сам я тоже изменюсь…

Надеется

Рад избранному лидеру общины
И вижу – он в расцвете сил.
Он нас о помощи немного попросил,
Когда немало средств и сам скопил,
Чтоб нам иметь общинный дом.
Обосноваться глубже хочет в нем:
Там святость, мудрость, обрести
И мудро к братству нас вести.

Имя родное: Иммануиль

В Союзе, откуда я, дал Б-г, уехал,
Где молодость оставил и зрелость нажил,
Было мне постоянной помехою
Еврейское имя мое – Иммануиль…
В документах моих его корёжили,
То Эдик, то Эдуард – изощрялись писцы.
Так и жил в твореньях и книгах своих
С именем не еврейским, а иным.
Но пришло новое время – и в США