Твари были уже совсем близко. Теперь он чувствовал и их возбуждение, словно у гиен, вышедших на едва живого и уже неспособного сопротивляться льва. Они замедлили бег, приближаясь к дому и в свою очередь прислушиваясь. Со львом, когда тот умирает, все же надо держать ухо востро. Лишь легкое порыкивание, воспринимаемое обитателями этого мира как приступы необъяснимого страха, выдавало их нетерпение. Но в своих действиях они этого нетерпения позволить себе не могли. Слишком хорошо они знали, кто должен стать их жертвой. Осторожно, будто боясь спугнуть удачу, они приблизились вплотную к дому. Одна тварь побежала вокруг, неторопливо проверяя все подходы. Вторая медленно, словно опасаясь удара, заглянула в окно.
— Убери руку, женщина! — взмолился он, напрягаясь изо всех сил, но слышал лишь жалобный детский плач.
Тварь, завершившая круг, скользнула в открытое окно соседней комнаты. Еще секунду назад кажущаяся угловатой на голенастых ногах, она теперь, подобно ящерице, распласталась на полу, плавно переставляя конечности, стелясь, словно клок утреннего тумана. Вторая замерла перед окном в спальню, готовая одним рывком ворваться внутрь, когда начнется потеха.
— Убери руку… — стонал он, пытаясь оттолкнуть теплую ладонь и видя, как неумолимый убийца подползает все ближе.
Что-то внезапно изменилось в окружающем пространстве. Словно прохладный воздух вдруг заструился в неподвижной духоте комнаты. Ветерок легким перышком коснулся его лица. Тварь отшатнулась от окна, жалобно заскулив, когда в комнате замерцало что-то большое и еще более стремительное, чем они. Подползший слишком близко второй убийца уже не мог спастись. Мерцание разрубило его надвое, превратив из ужасного монстра в груду костей и жил. Несколько секунд — и останки исчезли, вернувшись туда, откуда тварь пришла в этот мир.
Женщина встревоженно вскинулась, всматриваясь в темноту комнаты, где почудилось ей неясное движение. Словно мелькнуло что-то — то ли тюль на ветру, то ли крыло огромной белой птицы. Но там ничего не было, и она, решив, что задремала, легла вновь, прислушиваясь к дыханию внезапно успокоившегося малыша.
— Ты пришел, — облегченно вздохнул он, глядя на склонившуюся огромную белую фигуру.
— Разве могло быть иначе? — спросил гость, улыбаясь. — Я был рядом, но до последнего мига надеялся, что они уйдут. Ты ведь под защитой.
— Я почти ничего не помню, — пожаловался он.
— Ты осужден. Поэтому тебя лишили связи с Сутью, — пожал плечами гость. — Это меня не тревожит. Но мне не хотелось бы оставлять тебя одного. Памятуя о том, что только что произошло, — тем более. Но решение бесспорно. Я закрою прорехи, и они больше не придут… Они не найдут…
