– Ричард. – Говорит мама. – Не копайся в земле.
Земля – это черный песок, который пахнет водой. Все здесь пахнет водой, так, что трудно дышать. Воздух забивается в нос, и в рот, воздух с запахом клубники, плотный и теплый, как вода. Он делает полный вдох, и захлебывается, пытаясь кричать.
– Ричард!
– Мама!
Что-то надулось и лопнуло на губах, как молочная пленка. Он барахтался и тонул в молоке, ударяясь о гладкие стенки. Неужели кто-то бросил его в баллон с молоком, пока он спал? Белое заливало глаза, пузыри лопались на губах, и пахло клубникой, все сильнее. Он кричал, просил выпустить, а стенки были твердыми, и отзывались на удары как дерево – будто у бочонка.
А потом молока сразу стало меньше. Он открыл глаза, и свет, слишком яркий, ярче дневного, брызнул ему в глаза.
Белая пленка снова вздулась и лопнула на губах. Он смотрел в мутное окошко – в ту самую стенку, которую так и не смог поцарапать, прозрачную, залитую белой жижей, пахнущей, как клубника. За окошком шевелился кто-то огромный – нет, огромным была его тень, а на окошко легла его ладонь… маленькая ладошка. Рок понял это, потому что она была меньше его ладони, которой он уперся в стенку со своей стороны.
Ладошка хлопнула по ней два раза, затем убралась, и что-то зашипело сбоку. Стенка поехала в сторону. Рука Рока провалилась навстречу свету, и он сообразил, что лежит на спине, просто в голове все перевернулось. Яркий светильник заставлял щуриться. Он приподнял голову, рассматривая бочонок, в котором лежал превратившийся в полуоткрытое корыто, заполненное белой жижей с запахом, который он слышал во сне. Рок был совершенно голым, на его теле медленно лопались белые пузыри. А рядом стоял маленький Тони, тоже облитый белым, и улыбался соседнему бочонку, не открытому, в котором тоже что-то вяло шевелилось.
Рок повернул голову, и чихнул, остатки жижи брызнули из носа. Крышка бочонка, отъехавшая в сторону, оказалась слева. Он ухватился за край стенки справа, неожиданно мягкий под пальцами, будто что-то живое, и сел.
Яркие светильники, каждый с кулак размером, разбегались по всему потолку, перемежаясь с маленькими зелеными точками, гаснущими и разгорающимися, будто угольки. Под ними, на белом полу, были расставлены еще бочонки, много, в несколько рядов. Бочонки-кровати, в которых, слабо двигаясь в белой жидкости, спали люди.
Или просыпались?
Тони ухватил его за руку и потянул. Рок снова чихнул, перевалился через мягкую стенку, впившуюся в ребра, и упал рядом с ним, на такой же мягкий пол, поддавшийся под ногами. Белая жижа не оставляла на нем следов, мгновенно впитываясь, и Рок, недолго думая, вытер о него руки.
